Катя нервно сжала пальцы, которые так и тянулись к чашке с чаем. Это был её последний бастион спокойствия — кружка, обвязанная цветной ниткой, чтобы не обжечь руки. Но даже она теперь казалась горячее, чем обычно. Илья стоял в коридоре, нерешительно потирая лоб. Он вроде бы знал, что разговор может дойти до этого, но вот так, в лоб? Не ожидал.
— Кать, ну ты чего, — начал он осторожно, словно выбирая каждое слово с щипцами. — Это ж мама всего на пару дней. Ты ведь знаешь, как ей сложно с автобусами…
— Мама. И брат. И племянник. И собака, — перебила Катя, поднимая глаза. В них плескалось море раздражения, готовое затопить всю квартиру. — А что, может, ещё и дядю Володю возьмём? Он же всегда любил пить чай на нашей кухне!
— Катя, ну ты же понимаешь… — Илья попытался было приблизиться, но замер на полпути, осознав, что шаг вперёд в этом разговоре будет означать шаг назад в отношениях.
Она встала. Резко, так, что чашка стукнула о стол и покатилась в сторону краешка. Этот звук врезался в сознание Ильи, как сигнал опасности. В голове закружились мысли. Как бы и маму не обидеть, и жену не довести.
— Я устала. Твоя мама постоянно приезжает без предупреждения. Это не каникулы, Илья! Я не могу вот так вот каждый раз срываться и начинать готовить, убирать, подстраивать своё расписание под неё. Я здесь живу! Я!
Её голос взвивался, словно огонь, разгорающийся от искры. Илья даже не пытался перебить — слишком знал этот тон. Это тот момент, когда ты либо держишься за руль, либо теряешь управление.
— Ну ладно тебе… — пробормотал он, чувствуя себя мальчишкой, который спрятал под кровать несданное домашнее задание.
— Ладно? Это ты так это называешь? А как мне это назвать, Илья? — Она осеклась, пытаясь взять себя в руки. — Знаешь, что самое обидное? Ты даже не спросил меня. Просто позвонил маме, сказал «да, конечно, приезжайте». А я? Я в этой картине кто? Призрак?
Тишина повисла между ними, будто между молнией и громом. Илья молчал. Слова застряли у него в горле, как рыбьи кости. Он не мог их ни выплюнуть, ни проглотить.
— Понимаешь, — начала Катя тише, пытаясь сменить тактику. — Это наша квартира. Наша жизнь. И я хочу иметь в ней какое-то право голоса. Твои родственники — это не просто гости. Они входят, как хозяева, а ты молчишь.
Её слова, хотя и произнесённые мягче, всё ещё жгли. Илья знал, что она права. Мама действительно вела себя так, словно квартира была её родной. А Катя? Она всегда сдерживала эмоции, старалась быть вежливой, но у каждого терпения есть предел.
— Но она же не со зла, — тихо сказал он, наконец осмелившись сказать хоть что-то. — Она просто… так воспитана.
