Когда зазвонила дверь, я как раз заливала цветы. Лейка в руках дрогнула, когда я увидела в глазок знакомый силуэт. Десять лет прошло, а эту сутулую фигуру с высоко поднятым подбородком я бы узнала из тысячи.
— Тамара Петровна? — голос мой прозвучал неуверенно, когда я открыла дверь.
— Вот именно, — сухо ответила моя бывшая свекровь, проходя в прихожую без приглашения. — Надежда Сергеевна, нам нужно поговорить.
Она выглядела постаревшей, но всё такой же властной. Те же строгие губы, тот же пронзительный взгляд из-под очков. Я невольно одёрнула домашний халат и пригладила волосы.
— Проходите… на кухню, — пробормотала я, чувствуя, как в груди всё сжимается от тревоги.
Тамара Петровна оглядела мою небольшую квартиру оценивающим взглядом. Именно таким она смотрела на меня двадцать лет назад, когда Олег впервые привёз меня к родителям.
— Чай будете? — спросила я из вежливости, хотя руки уже тряслись.
Я поставила чайник, достала печенье. Все движения казались замедленными, словно я готовилась к экзамену, который точно провалю.
— Вы, наверное, удивлены моему визиту, — начала Тамара Петровна, устраиваясь за столом.
— Честно говоря, да. Мы не виделись с тех пор, как… — я не стала заканчивать фразу.
— С тех пор, как вы развелись с моим сыном. Да, помню. Тогда вы очень торопились забыть про нашу семью.
Горечь в её голосе была настолько явной, что я поперхнулась чаем. Торопилась забыть? Это она торопилась вычеркнуть меня из жизни, едва узнав о разводе.
— Тамара Петровна, мы расстались десять лет назад. Зачем ворошить прошлое?
— Потому что прошлое имеет свойство догонять, Надежда Сергеевна. И потому что у меня к вам есть дело.
Она достала из сумочки пачку каких-то документов. Мне стало не по себе.
— Вы помните дачу в Малиновке?
Конечно, помнила. Как можно забыть те выходные, которые мы проводили на даче у родителей Олега? Я полола грядки, готовила обеды на всю семью, а Тамара Петровна находила в моей работе тысячу недостатков.
— Помню, — осторожно ответила я.
— Дачу мы покупали, когда вы с Олегом были женаты. Деньги брали в кредит, который Олег выплачивал несколько лет. Следовательно, вы имеете права на половину этой собственности.
Я чуть не выронила чашку. О чём она говорит?
— Простите, но я не понимаю…
— А понимать тут нечего. Закон есть закон. Совместно нажитое имущество делится пополам. Даже если один из супругов об этом не знал.
— Тамара Петровна, но мы развелись давно. Олег ничего не требовал…
— Олег! — она махнула рукой. — Олег всегда был слишком мягким. Не умел отстаивать свои интересы. А теперь его уже нет, и отстаивать интересы семьи приходится мне.
Услышав про Олега, я почувствовала укол в сердце. Мы расстались не по любви, но двадцать лет совместной жизни нельзя вычеркнуть из памяти.
— Что случилось с Олегом? — тихо спросила я.
— Инфаркт. Полгода назад. — Голос Тамары Петровны стал глухим. — Работал на двух работах, чтобы содержать новую семью. Надорвался.
Значит, он всё-таки женился снова. Странно, но мне не было больно. Скорее, жаль. Олег был хорошим человеком, просто мы не подходили друг другу.
— Мне очень жаль, — искренне сказала я.
— Ваши соболезнования оставьте при себе, — резко оборвала она. — Лучше займёмся делом.
Тамара Петровна разложила на столе бумаги. Я увидела какие-то справки, выписки, документы на дачу.
— Значит, так. Дача стоит сейчас три миллиона рублей. Половина — полтора миллиона — ваша доля. Я готова выкупить её у вас за миллион.
— За миллион? Но вы же сами сказали…
