Его лицо, наконец, изменилось. Он понял. Но понимание не принесло облегчения. Он привык быть удобным вариантом, а теперь она вырывала у него эту роль.
— Ты драматизируешь. Всё не так серьёзно, как ты думаешь, — его голос был тише, но в нём уже не было той уверенности.
— А мне кажется, всё даже более серьёзно, чем я думала раньше, — ответила она.
Пауза повисла между ними, как густой туман. Антон молчал. Катя смотрела на него, а мысли роились в голове, как дикие пчёлы. Бабушка была права. Мужчина может говорить одно, а думать совсем другое. В этой паузе, в этом молчании, она поняла, что всё кончено.
— Знаешь, — сказала она наконец, — мне жаль, что мы с тобой не смогли выстроить что-то общее. Но мне больше жаль себя, потому что я слишком долго ждала, что ты изменишься. А ты не изменишься, Антон. И я больше не хочу быть той, кто всё решает за двоих.
Он ничего не сказал. Просто встал, подошёл к двери, взял свою куртку и вышел. Тихо, без скандала, без попытки что-то объяснить. Как будто всё это было только сном.
Катя осталась одна. Она села на диван и уставилась в одну точку. В голове всё ещё звучали бабушкины слова: «Ты всегда можешь выбрать, Катька. Выбирай себя». И вот она выбрала.
Катя сидела на диване, вглядываясь в пустоту. Комната казалась такой же тихой, как и её мысли, хотя внутри всё ещё гудело от напряжения. Антон ушёл. Просто взял и ушёл, не сказав ни слова. И в этом молчании была его правда.
— Всё, — прошептала она, словно говорила не сама с собой, а с тем пространством, которое внезапно освободилось после его ухода. Пространством, которое теперь принадлежало только ей. «Как странно… и как правильно», — пронеслось у неё в голове.
Катя закрыла глаза, пытаясь ощутить, что это конец. Что она отпустила, выдохнула. Но на сердце было тяжело, будто целый мир рухнул. Все эти годы, проведённые рядом с Антоном, вдруг обернулись чем-то пустым, словно они вообще не существовали. Любила ли она его на самом деле? Или это было просто удобство — точно такое же, как для него квартира?
Она вспомнила, как они познакомились: шумная компания друзей, первый взгляд, первые свидания, объятия… Всё это казалось таким настоящим тогда, таким важным. Но постепенно что-то стало меняться. Ощущение единства — оно ведь исчезло не вдруг, а испарялось потихоньку, день за днём. И вот сейчас, когда он вышел за дверь, она поняла, что на самом деле потеряла его уже давно. Просто раньше не могла признаться себе.
Катя встала, подошла к окну. Вечер опускался на город, серый и холодный. Она всегда думала, что отношения — это сложно. Но никто не говорил ей, что сложнее всего — понимать, когда нужно уйти. Или отпустить.
Телефон зазвонил, выдернув её из размышлений. Катя быстро взглянула на экран: бабушка.
— Ну как ты там? — мягкий, но всё ещё решительный голос прозвучал в трубке. Как будто она чувствовала, что произошло.
— Всё, бабуль, — коротко ответила Катя. — Он ушёл.
На том конце трубки повисла пауза. Бабушка всегда знала, когда лучше молчать. А потом спокойно сказала:
— Знаешь, внучка, как бы ни было тяжело сейчас, ты сделала правильно. Никто не заслуживает того, чтобы быть «удобным». Ты ещё встретишь того, кто будет строить с тобой, а не только пользоваться твоими усилиями.
Катя закрыла глаза. Бабушка всегда знала, что сказать. И каждый раз это звучало как нечто большее, чем просто совет. Это было как неписаное правило, по которому Катя жила всю свою жизнь.
— Ты права, бабушка. Я слишком долго ждала. Но больше не буду, — в её голосе появились нотки твёрдости, которая постепенно зарождалась где-то глубоко внутри. Она не осознавала до конца, что этот разрыв был неизбежен.
Бабушка усмехнулась, будто видела её на другом конце провода.
— Вот и славно. Жизнь — она ведь всегда немного сложнее, чем кажется. Но это не значит, что мы должны её усложнять ещё больше. Ты знаешь, что делать дальше. И помни, что всегда есть кто-то рядом, кто поможет, если станет трудно.
