Когда моя 14-летняя дочь пришла домой из школы, толкая коляску с двумя новорожденными младенцами внутри, я подумала, что это самый шокирующий момент в моей жизни. Но спустя десять лет звонок от юриста с известием о миллионах долларов полностью изменил моё мнение
Оглядываясь назад, я должна была понять, что грядёт что-то необычное. Моя дочь, Саванна, всегда отличалась от других детей её возраста. Пока её подружки увлекались бой-бэндами и уроками макияжа, она вечерами шептала молитвы под подушку.
— Господи, пожалуйста, пошли мне братика или сестричку, — я слышала, как она просила ночь за ночью за дверью своей комнаты. — Я обещаю быть лучшей старшей сестрой. Помогу во всём. Пожалуйста, только одного ребёнка, которого можно будет любить.
Меня это разбивало на части каждый раз.
Марк и я пытались годами подарить ей брата или сестру, но после нескольких выкидышей врачи сказали, что у нас не получится. Мы пытались объяснить это Саванне как можно мягче, но она никогда не переставала надеяться.
Мы не были богатыми. Марк работал техником по обслуживанию в местном колледже, ремонтировал трубы и красил коридоры. Я преподавала рисование в центре досуга, помогая детям раскрывать творческие способности с помощью акварели и глины.
Мы жили достаточно скромно, но в нашем маленьком доме всегда звучал смех и царила любовь. Саванна никогда не жаловалась на то, чего у нас не было.
Осенью ей исполнилось 14 — длинные ноги, дикие кудри, ещё достаточно юная, чтобы верить в чудеса, но уже достаточно взрослая, чтобы понимать боль и разочарования. Я думала, её детские молитвы рано или поздно забудутся.
Но потом наступил тот самый день, который изменил всё.
Я была на кухне, проверяя работы учеников с моего дневного курса, когда услышала, как захлопнулась входная дверь. Обычно Саванна кричала привычное: «Мам, я дома!» и шла прямиком к холодильнику. Но в этот раз в доме было необычно тихо.
— Саванна? — позвала я. — Всё в порядке, дорогая?
Её голос был дрожащим и запыхавшимся:
— Мам, тебе нужно выйти. Прямо сейчас. Пожалуйста.
Что-то в её голосе заставило моё сердце замереть. Я бросилась в гостиную и распахнула дверь, ожидая увидеть её с травмой или в слезах из-за школы.
Вместо этого я увидела свою 14-летнюю дочь на крыльце, бледную как бумага, крепко держащую ручку старой, потрёпанной коляски. Мой взгляд опустился вниз, и мир вокруг меня перевернулся.
В коляске лежали два крошечных младенца. Они были настолько малы, что казались куклами.
Один тихо капризничал, кулачки мотались в воздухе. Другой мирно спал, крохотная грудь под старым желтым одеялом поднималась и опускалась.
— Сэв, — прошептала я, голос едва работал, — что это?
— Мам, пожалуйста! Я нашла их оставленными на тротуаре, — сказала она. — Там были дети. Близнецы. Никого рядом не было. Я не могла просто уйти.
Мои ноги подкашивались. Это было так неожиданно.
— И ещё это, — сказала Саванна, вытаскивая из кармана куртки сложенный листок бумаги с дрожащими пальцами.
Я взяла бумагу и развернула её. Почерк был поспешным и отчаянным, будто кто-то писал сквозь слёзы:
