Сергей постоял. Хотел что-то сказать. Не сказал. Повернулся и ушёл.
Ольга закрыла дверь. На два замка.
За окном снова начиналась весна. Шумели деревья. Гудела маршрутка. А в квартире — пахло тишиной. Не одиночеством. А свободой.
Суд был в понедельник. Самый обычный районный — с облупленными перилами, автоматом с кофе, который не работает, и толпами людей с глазами, полными обид, требований и папок.
Ольга пришла заранее. Волновалась, хоть адвокат уверял, что всё «шито-крыто».
— Главное — держите спокойствие. Не реагируйте на провокации. Вас будут жалить, — предупредил он в коридоре, — но вы — не оса, вы — хозяйка.
Сергей сидел на скамейке. Один. Без Ирины, без мамы. Постаревший. Помятый. Он хотел что-то сказать, но Ольга только кивнула. Ни слов, ни улыбки. Всё уже было сказано.
Ирина пришла с детьми и Раисой Григорьевной. Как на похороны.
— Выглядит как на отдых собралась, — прошипела Раиса, окинув Ольгу презрительным взглядом. — Тоже мне, хозяйка. Уж за кого вышел мой сын — позор.
— Ничего, — ответила Ольга спокойно, — я уже за него и не замужем.
Заседание длилось час.
Ирина говорила о тяжёлом разводе, о двоих детях, о «доверительных устных договорённостях» с Ольгой. Раиса подтверждала. Сергей мямлил что-то про «семью» и «ошибки молодости». Адвокат Ольги показал завещание, договор, кадастровые выписки, распечатки сообщений с угрозами. Чётко. Жёстко.
Судья выслушал всех и отложил оглашение решения до пятницы.
— Что за цирк? — раздражённо бросила Ольга в сторону адвоката уже на выходе. — Всё же было ясно!
— Таков порядок. Немного интриги в нашей рутине. Всю неделю Ольга жила как под прессом. Не ела, не спала. Казалось, что даже стены в квартире дышат тяжелее. Она перебирала посуду, сортировала документы, мыла окна — третий раз за месяц. От отчаяния даже поехала к подруге на дачу, где просидела вечер на кухне с остывшим чаем, слушая, как за стенкой кашляет дед.
— Может, уехать куда-то, а? — подруга вздыхала. — Начать всё сначала. Не в Москве. В Подмосковье. Или вообще в Сочи.
— Я уже уехала. От них. Осталось только, чтобы суд меня не догнал. Пятница. Суд. Решение:
«Исковые требования Ирины Сергеевны П. оставить без удовлетворения. Квартира принадлежит Ольге Николаевне Б. на основании наследства. Выселение — в течение 10 рабочих дней.»
Судья даже не смотрел на Иру. Просто поставил точку.
Раиса зашипела. Ира зарыдала. Сергей опустил голову.
Ольга вышла на улицу и выдохнула впервые за полгода. Глубоко. Медленно.
Через два дня Сергей стоял у двери. Опять. Без чемодана. Просто — как человек, у которого нечего терять.
— Я всё понял, — начал он. — Прости меня, если можешь. Я был трус. Хотел быть хорошим и там, и тут. А получилось, что предал тебя.
— Всё понял, — кивнула Ольга. — А что теперь?
— Ничего, — сказал он. — Просто пришёл поблагодарить. За всё. И пожелать тебе счастья. Ты заслужила. А я… пойду дальше. Один.
Он развернулся и ушёл.
И в этот момент Ольга поняла: теперь она свободна не только юридически. Она свободна по-настоящему.
Прошла неделя. Ольга сдала документы в ЗАГС — окончательно. Купила новое постельное бельё, сменила занавеску в ванной на серую, строгую, без бабочек. Познакомилась с соседкой снизу — женщиной с собакой и трогательным акцентом. Стала ходить на йогу. Иногда просто гуляла по району, слушала, как скрипят качели, как школьники ругаются возле ларька, как гудит её новый мир.
Жизнь начиналась заново. Без чужих ботинок в прихожей. Без скандалов и обвинений. Без мужа.
Но с ней самой. Настоящей.
