Алина сидела на полу кухни, рядом стояла открытая посудомоечная машина, и из неё злобно торчала сломанная корзинка под вилки. В одной руке у неё была отвёртка, в другой — телефон. Она уже десять минут слушала, как Лена, её подруга со времён студенчества, смачно смакует новости.
— И ты хочешь сказать, что эта твоя новенькая невестка прописала свекровь в своей квартире? — Алина приподняла бровь, на всякий случай.
— Как пить дать, прописала! — всхлипывая от смеха, подтвердила Лена. — Та, бедная, думала, что любовь — это когда по утрам кофе в постель и в душ — вдвоём. А оказалось — в однушке в Люберцах она теперь втроём с Игорем и его мамашей. Собаки нет только.
— Да вот под плинтусом и лежит. Свекровь спит в комнате, молодожёны на кухне. В обнимку с микроволновкой и сушилкой для белья.
Алина хмыкнула, поставила телефон на громкую связь и полезла обратно в посудомойку.
— Нет, ну ты понимаешь, Лена, что я бы не выжила. Вот если бы Игорь мне сказал: «Мама поживёт с нами немного», я бы…
— Алина, — перебила Лена, — ты чего? Ты же сама рассказывала, что твоя свекровь в другой конец города засунута. Она же к вам не ездит, у вас — личное пространство.
Алина замерла. В голове что-то щёлкнуло. Очень, очень знакомо.
— Лен, слушай, мне, кажется, нужно перезвонить. У меня… стиралка заговорила.
Она сбросила вызов и тут же набрала мужа.
— Алло, Игорь? Ты где?
— В машине. Уже выезжаю. Что-то случилось? — голос у него был мягкий, как плед из «Икеи».
— Ага. У неё беда… — он замолчал, будто выбирая слова.
Алина встала. Сердце застучало в груди так, будто рядом кто-то колотил кувалдой по батарее.
— Ну… там сложная ситуация. Она квартиру продала — давно. А потом подписала договор с каким-то знакомым, и теперь выяснилось, что это липа. Его ищут. А её выселяют.
Алина молчала. В голове пронёсся ураган из слов: «не может быть», «а мне-то что», «а при чём тут я», «ну не ко мне же».
— И что ты собираешься делать? — спросила она, уже зная ответ.
— Ну… пока — она немного у нас поживёт. Чуть-чуть. Пока мы решим, что делать. Мы ж семья.
— Стоп. Что значит «у нас»? — голос у неё стал ледяным.
— Али… — Игорь замялся. — Ну а куда ей? Ты же понимаешь. На улице она не может.
— Ты хоть спросить меня не пробовал?
— Ну я думал, ты поймёшь…
— Вот ты зря думал, Игорь, — спокойно сказала она. — Очень зря.
Она сбросила звонок и замерла.
Через два часа Ольга Петровна, в блестящей блузке, с туго натянутыми губами и двумя сумками в руках, стояла в прихожей. Алина смотрела на неё так, как будто та принесла в дом плесень.
— Добрый вечер, — официально проговорила свекровь.
— Добрый, — с тем же тоном отозвалась Алина. — Вы что, уже переехали?
— Вынужденно, — с достоинством сказала Ольга Петровна. — Только на время. Пока мы всё не уладим.
Алина повернулась к Игорю, который стоял за спиной матери и делал вид, что он просто так зашёл на минутку.
— Игорь, ты даже не удосужился спросить. У меня здесь своя жизнь. И квартира моя. Или ты об этом забыл?
— Да я не забыл! — вспыхнул он. — Но ты понимаешь, мать на улице. Я обязан ей помочь.
— Обязан — сел бы с ней в гостиницу. Или снял комнату. У тебя, между прочим, тоже есть зарплата.
— Али… ну это временно! Она ведь поживёт недельку-другую…
— И будет на кухне пить кофе по утрам, в моём халате и моём бокале? — Алина саркастично усмехнулась. — Нет, спасибо. Я такое кино уже смотрела.
— Девочка моя, — вдруг вмешалась Ольга Петровна. — Я понимаю, ты ревнуешь сына к матери. Это нормально. Но семья — это…
