— И поэтому согласился воспитывать чужого ребёнка? — недоверчиво спросил Алексей.
— Не чужого, — тихо ответил дед. — Своего. Он тебя вырастил, дал фамилию, образование, работу. Разве не так поступают отцы?
Алексей молчал. В голове был хаос.
— А что случилось с Максимом? — наконец спросил он.
— Понятия не имею, — дед пожал плечами. — Должно быть, нашёл себе новую жизнь где-то далеко. И вот теперь вернулся — не знаю, чего ради. Возможно, решил, что срок давности прошёл.
— Срок давности? О чём ты?
Виктор Иванович отвёл взгляд.
— Лучше тебе этого не знать.
Здание суда напоминало сталинский ампир — серое, помпезное, давящее. Алексей нервно одёргивал пиджак, ожидая в коридоре. Сергей не пришёл. Светлана сидела рядом, сжимая в руках сумочку так, словно это был спасательный круг.
— Почему ты никогда не говорила? — тихо спросил Алексей.
— Не было подходящего момента, — она смотрела в пол.
— За тридцать лет? — Алексей горько усмехнулся. — Серьёзно?
— Ты не понимаешь, какие были времена, — прошептала она. — После ареста отца… если бы не Сергей, мы бы с тобой не выжили.
Дверь кабинета открылась, прервав их разговор.
— Попрошу войти, — секретарь оглядела коридор. — Ответчик не явился?
— Нет, — ответил Алексей. — Только мы.
В кабинете их ждал мужчина лет пятидесяти семи. Седые виски, загорелое лицо, внимательный взгляд. Он поднялся, когда они вошли.
— Здравствуй, Света, — произнёс он, и в этих двух словах было столько невысказанной боли, что Алексей физически ощутил напряжение между ними.
— Максим, — кивнула Светлана, не поднимая глаз.
— А ты, должно быть, Алексей, — мужчина перевёл взгляд на него. — Я много думал о том, каким ты вырос.
Алексей растерянно кивнул, не зная, что сказать человеку, который мог оказаться его настоящим отцом.
— Давайте начнём, — судья прервала неловкий момент. — У нас назначена процедура забора ДНК для установления отцовства. Сергей Владимирович отсутствует, но нам достаточно биоматериала матери и предполагаемого отца.
Процедура была быстрой и безболезненной. Медработница взяла мазки с внутренней стороны щеки, надписала пробирки и удалилась.
— Результаты будут готовы через три дня, — сообщила судья. — Следующее заседание назначено на 26 апреля.
Когда они вышли из кабинета, Максим тронул Алексея за рукав.
— Можно с тобой поговорить? — спросил он. — Наедине.
— Я справлюсь, мам, — Алексей сжал её руку. — Иди, я позвоню тебе позже.
Они устроились в кафе напротив суда. Максим заказал кофе, Алексей — воду.
— Так значит, ты работаешь у Сергея? — спросил Максим после паузы.
— Да, — кивнул Алексей. — В транспортном отделе. Шесть лет уже.
— И как тебе? — в голосе Максима была искренняя заинтересованность.
— Нормально, — Алексей пожал плечами. — Стабильно. Перспективы роста.
— И всё? — Максим слегка улыбнулся. — А о чём ты мечтал в детстве?
Алексей вдруг вспомнил, как рисовал корабли. Десятки, сотни кораблей — с парусами, с трубами, с мачтами.
— Мечтал увидеть океан, — неожиданно для себя ответил он. — Но… не сложилось.
— Почему? — Максим подался вперёд.
— Отец считал, что это пустая трата времени, — Алексей отпил воды. — Он вообще практичный человек.
— В отличие от меня, — тихо сказал Максим. — Я всегда был мечтателем. Может, поэтому мы со Светой…
Он оборвал фразу, глядя куда-то поверх плеча Алексея.
— Почему ты исчез тогда? — прямо спросил Алексей. — Если ты мой настоящий отец, почему бросил нас?
— Я не бросал, — Максим сжал чашку так, что побелели костяшки. — Мне пришлось уехать. Далеко и надолго.
— В 90-е было сложно заниматься бизнесом, если у тебя нет… определённых связей и гибкости в вопросах морали, — наконец сказал он. — Я узнал кое-что о делах твоего деда и Сергея. То, чего не должен был знать. И мне намекнули, что будет лучше, если я исчезну. А когда я узнал, что Света беременна… я хотел забрать её с собой.
— Но она выбрала Сергея? — Алексей чувствовал, как внутри всё сжимается.
— Нет, — Максим покачал головой. — Ей сказали, что я уехал, потому что не хотел ребёнка. А мне сказали… что она выбрала Сергея. Классическая схема, если подумать.
— И ты поверил? Не попытался связаться с ней?
