— Это какая-то ошибка, — Алексей нервно постукивал пальцами по конверту. — Я вообще не понимаю, как отвечать на такое.
Светлана отвернулась к окну. На улице моросил мелкий апрельский дождь, превращавший грязный снег в кашу. Тридцать лет назад в такой же промозглый день она приняла решение, которое теперь настигло их как бумеранг.
— Мам, ты слышишь меня? — Алексей подошёл ближе. — Какой-то Максим Александрович требует признать его отцом. Это что, шутка?
— Тебе нужно поговорить с отцом, — тихо произнесла она.
— С отцом? — Алексей недоуменно поднял брови. — Ты хочешь сказать, что…
— С Сергеем, — оборвала она. — Поговори с Сергеем.
Она продолжала смотреть в окно, словно там, в серой пелене дождя, можно было разглядеть ответы на невысказанные вопросы. Тридцать лет молчания. Тридцать лет жизни во лжи.
Сергей Владимирович принял сына в своём кабинете. Просторное помещение на двадцать втором этаже бизнес-центра говорило о положении владельца больше, чем любые слова. Панорамные окна, массивный стол из красного дерева, картины на стенах — всё кричало о статусе.
— Присаживайся, — Сергей указал на кожаное кресло напротив.
Алексей молча протянул повестку.
— Что это? — Сергей поправил галстук, хотя тот и так был идеально завязан.
— Я надеялся, что ты мне объяснишь, — Алексей внимательно смотрел на человека, которого всю жизнь называл отцом. — Какой-то Максим Александрович подал иск об установлении отцовства. В повестке указано, что нужно сдать ДНК-тест.
Сергей медленно опустился в кресло. Его лицо застыло, только желвак на скуле выдавал напряжение.
— Значит, он всё-таки вернулся, — Сергей побарабанил пальцами по столу. — Я думал, мы давно закрыли этот вопрос.
— Кто вернулся? Что за вопрос? — Алексей подался вперёд. — Что происходит?
— Ничего, чем стоило бы тебе беспокоиться, — Сергей поднял трубку телефона. — Я всё решу.
— Нет, — Алексей накрыл рукой телефонный аппарат. — Сначала ты мне всё объяснишь. Кто этот человек? Почему он считает себя моим отцом? И что значит «вернулся»?
Сергей долго смотрел на сына, словно оценивая, сколько ему можно сказать.
— Максим… был моим другом, — наконец произнёс он. — И у него были отношения с твоей матерью. Давно, ещё до нашей свадьбы.
— И он внезапно исчез, — Сергей пожал плечами. — А мы со Светланой поженились.
— То есть… он может быть моим биологическим отцом? — Алексей почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Нет, конечно, — слишком быстро ответил Сергей. — Просто он всегда был немного не в себе. А теперь, видимо, совсем съехал с катушек.
Сергей встал, давая понять, что разговор окончен.
— Я разберусь с этим. Тебе не о чем беспокоиться.
Но Алексей видел то, что отец пытался скрыть — страх.
Квартира деда всегда пахла лекарствами и старыми книгами. Виктор Иванович, когда-то грозный бизнесмен 90-х, теперь был скукоженным стариком в инвалидном кресле. Инсульт, перенесённый после выхода из тюрьмы, лишил его подвижности, но не остроты ума.
— Пришёл узнать правду? — хрипло спросил он, когда Алексей присел рядом с креслом.
— Так ты знал? — Алексей удивлённо посмотрел на деда.
— Конечно, — Виктор Иванович усмехнулся. — Я всё устроил.
— Что ты устроил? — Алексей непонимающе покачал головой.
— То, что Максим исчез, а твоя мать вышла за Сергея, — дед закашлялся. — Не смотри так, времена были другие. Мы делали то, что должны были.
— Что значит «исчез»? — Алексей почувствовал холодок по спине. — Вы его…
— Нет, что ты, — дед досадливо махнул рукой. — Мы просто… убедили его уехать. Светлана была беременна, Сергей был подходящей партией, а Максим… у него не было перспектив. И слишком много принципов для тех времён.
— И вы решили за мою мать? — Алексей с трудом сдерживал гнев.
— Мы защитили её, — дед посмотрел внуку в глаза. — Ты не представляешь, что творилось в 90-е. Светлана с ребёнком от неизвестно кого — это был билет в один конец. А Сергей… он любил её. И тебя тоже полюбил.
— Значит, Максим действительно мой отец? — спросил Алексей.
Дед молчал, глядя в окно.
— Я не знаю, что у них там было на самом деле, — наконец произнёс он. — Но Светлана всегда говорила, что ребёнок от него. А Сергей… ему было всё равно. Он просто хотел быть с ней.
