— Антон, сынок, освободи пару полочек в шкафу, — попросила мама, заглядывая в комнату. — Сергей Викторович вещи привез.
— Зачем? — не отрываясь от учебников, спросил Антон. — У него же есть сумка.
— Ну как же, он теперь с нами живет, — мама говорила тихо, будто извиняясь. — Нужно же где-то вещи хранить.
Антон медленно поднял голову. Восемь лет прошло с того дня, когда отца увезли в наручниках. Восемь лет, в течение которых он сам стал мужчиной в этом доме. Восемь лет, когда каждый рубль добывался потом и кровью.
— Мам, а ты с Дашей говорила? — спросил он, закрывая тетрадь.
— Она еще маленькая, не понимает, — махнула рукой мама. — Вырастет, поймет, что семья должна быть полной.
Антон промолчал. Дарья отлично понимала — вчера она спросила его, можно ли поставить замок на дверь. «Мне неприятно, что он на меня смотрит», — призналась сестра.
— Антон, ты меня слышишь? — мама все еще стояла в дверях.
— Слышу. Но полки не освобожу.
Марина Петровна вздохнула и ушла. А через полчаса в комнату вошел Сергей Викторович собственной персоной. Высокий, широкоплечий, с той же надменной улыбкой, что и раньше.
— Привет, сынок, — он даже не постучал. — Освобождаем местечко для папиных вещей?
— Нет, — коротко ответил Антон, не поднимая глаз от учебника.
— Как это нет? — Сергей подошел ближе. — Я же вежливо попросил.
— А я вежливо отказал.
Сергей засмеялся — тот самый смех, от которого у Антона до сих пор мурашки по спине.
— Ты забыл, кто в доме хозяин?
— Не забыл, — Антон закрыл учебник и встал. — Хозяин — это я. Последние восемь лет.
— Восемь лет? — Сергей прищурился. — Это когда же ты стал хозяином?
— Когда начал зарабатывать деньги на еду. Когда ночами сидел с Дашей, пока она от кошмаров просыпалась. Когда мама на двух работах пахала, а я после школы старушкам продукты носил за копейки.
Антон говорил спокойно, но руки сжимались в кулаки. Воспоминания нахлынули разом — мама, рыдающая на кухне над пустым кошельком, Дарья, вздрагивающая от каждого громкого звука, он сам, в четырнадцать лет объясняющий участковому, что отец им не нужен.
— Я тебя не об этом спрашиваю, — голос Сергея стал жестче. — Я спрашиваю, кто здесь мужчина.
