— Не смей! — крикнул он. — Не смей её упоминать!
— Правда в том, что ты эгоист! Думаешь только о себе!
Тот разговор длился два часа. Кричали оба. Обвиняли. Ранили, словно бились ножами.
— Ты разочарование, — сказал отец под конец. — Полное разочарование.
— А ты деспот, — ответил Андрей. — Не отец, а деспот.
Отец подошёл к двери. Открыл настежь.
— Убирайся, — сказал он тихо. — И не возвращайся.
— Убирайся! Немедленно!
Андрей собрал вещи. Руки дрожали. В груди пустота, будто вырезали сердце.
Отец стоял в коридоре. Смотрел в стену. Не провожал взглядом.
— Па, — попробовал ещё раз Андрей.
Отец не ответил. Не обернулся. Застыл, словно статуя.
Андрей вышел из дома. Дверь захлопнулась за спиной. Окончательно.
Больше они не говорили. Двенадцать лет.
Андрей взял телефон. Набрал номер отца. Палец завис над кнопкой вызова.
Что сказать? «Привет»? После двенадцати лет молчания?
Он отложил телефон. Подошёл к мольберту. Снял покрывало.
Картина почти готова. Портрет отца. По памяти. Работал над ним год.
Лицо строгое. Но глаза грустные. Одинокие, словно у потерянного ребёнка.
Именно таким запомнил отца. Не злым. Не жестоким. Просто потерянным.
Андрей взял кисть. Добавил тени вокруг глаз. Морщинки. Время не щадит никого.
Интересно, как выглядит отец сейчас? Седой? Сгорбленный?
Ему шестьдесят восемь. Возраст, когда начинаешь подводить итоги. Жалеть о сделанном.
И о несделанном тоже.
Вечером Андрей пошёл к Марине. Жена красила ногти. Концентрированно, будто выполняла сложную операцию.
— Пришла открытка, — сказал он.
— От кого? — не поднимая глаз.
Марина замерла. Кисточка повисла в воздухе.
Она посмотрела на него. В глазах сочувствие.
Марина отложила лак. Подошла к мужу. Обняла, словно защищала от боли.
— Он стареет, — сказала она тихо. — Понимает, что натворил.
— Никогда не поздно. Если есть любовь.
Андрей прижался к её плечу. Тёплому. Родному.
— Есть. Иначе зачем открытка?
Ночью Андрей не спал. Лежал в темноте. Думал.
Отец был не злодеем. Просто человеком со своими страхами. Потерял жену. Боялся потерять сына.
Контролировал его жизнь, пытаясь контролировать судьбу. Безнадёжно, но понятно.
Андрей тоже делал ошибки. Был резок. Упрям. Не пытался понять отца.
Оба пострадали. Оба потеряли двенадцать лет. Бесценное время, словно рассыпанные жемчужины.
Утром Андрей встал рано. Оделся. Взял картину.
— Куда? — спросила Марина сонно.
Она кивнула. Понимающе, будто ждала этого.
— Удачи, — сказала она.
Поцеловала в щёку. Нежно. Ободряюще.
Дом не изменился. Тот же забор. Те же окна. Но казался меньше, словно съёжился от одиночества.
Андрей стоял у калитки. Сердце билось, будто перед экзаменом. Руки потели.
Нажал на звонок. Мелодия знакомая. Детство.
Шаги в прихожей. Медленные. Осторожные.
