— Мне очень тяжело, правда… — она сдерживала слёзы, но голос дрожал. — Я не хочу быть функцией. Я хочу быть рядом с человеком, которому я важна как женщина, а не как удобное приложение к быту.
— Да ты в своём уме?! — он прижал руки к голове. — Я пашу с утра до ночи, чтобы у нас всё было! Чтобы вы с детьми ни в чём не нуждались! А ты так легко берёшь — и рушишь всё?
— Проблема не в деньгах, Миша. Я просто перестала чувствовать себя нужной. Как партнёр. Как жена.
— Тсс! — Юлия резко повернулась в сторону детской. — Не шуми, разбудишь. Потише, прошу.
— А как мне молчать, если ты только что заявила, что уходишь?! Я, между прочим, хочу знать — ты к кому собралась?!
— Ни к кому. — её голос стал холодным, как лёд. — Просто поняла: я тебе больше не нужна. Я — груз.
— Это бред! — он провёл руками по волосам.
— Тише… — прошептала она, прислушиваясь к тишине. Всё спокойно. Спят.
— Давай оставим это до утра. Сейчас не время.
— Не выйдет, — резко ответил он, хлопнув дверцей. — Говори сейчас!
— Миша, тут уже нечего обсуждать. Мне самой это не в радость. Но я не вижу другого выхода. Мне нужно всё, Миша. Всё, как раньше… — её глаза налились слезами. — Ты стал холодным. Пропала нежность, исчезла забота. Ты был тёплым, внимательным. А теперь максимум — это прогулка с детьми или ужин вне дома.
— Ты отличный отец. И я не собираюсь мешать твоему общению с детьми. Но как жена, как женщина — я тебе больше не нужна.
— Подожди… — он вскинул голову. — Что ты сказала про детей?
— Я позволю тебе видеться с ними. Когда захочешь.
— Нет. Вот тут стоп. Уходишь — уходи. Но Аня и Костя останутся со мной.
— Что? — Юлия побледнела. — Ты серьёзно?
— Абсолютно. Я работаю. Не пью. Не нарушаю закон. И если ты думаешь, что просто так уведёшь их у меня — забудь. Я не позволю. Не отдам их.
— Ты в своём уме вообще?! — Юлия с грохотом ударила ладонями по столешнице, будто хотела встряхнуть не только Михаила, но и саму себя, вернуть контроль.
— Миша, ну не будь ребёнком. Мать обязана быть рядом со своими детьми. Это не просто про эмоции — это закреплено в законе.
— Только не в тех законах, которые будут озвучены из этой стороны баррикад, — тихо произнёс он и чуть склонил голову, как бы фиксируя собственную решимость.
. Если она и вправду собралась уходить, он не допустит, чтобы чужой мужчина занял его место рядом с Аней и Костей, став каким-то «новым папой».
— Всё, довольно! Я сказала: всё! — Юлия резко встала из-за стола. — Сейчас пойду в душ, потом спать. С утра начинаю собирать вещи. Почти все документы у меня уже есть. Так что, если ты не хочешь всё разрулить по-хорошему, готовься — твоим адвокатам скучать не придётся.
— Посмотрим. А если вдруг твоим знакомым станет интересно, кто у тебя мелькает под статусом «нового супруга» — у меня найдётся пара весомых аргументов, чтобы не отдать тебе детей.
— У меня никого нет! — вспыхнула Юлия. Голос сорвался, дрожал от ярости и обиды. Как он вообще может такое предположить? Она, с двумя малышами, едва справляющаяся — и он думает, что у неё роман?
Он — самоуверенный, молодой, для него семья — пункт в списке достижений. А она? За тридцать, с детьми. Кому она сейчас интересна? Особенно с этим грузом.
— Хватит. Ни слова больше, — произнесла она почти шёпотом и скрылась в ванной.
Только захлопнув за собой дверь, Юлия позволила себе упасть в бездну боли. Слёзы сами собой покатились по щекам. Ей нужно было укрыться, замкнуться — хотя бы на несколько минут — чтобы осознать всё.
Она уже знала: Михаил лжёт. Даже если рядом у него никого нет, любовь давно ушла. А жить «ради детей» — значит медленно, но верно разрушать всех троих. Сколько женщин расторгали брак — и не теряли себя, оставались счастливыми?
Она не собиралась мешать ему видеться с Аней и Костей. Михаил был далеко не идеален, но как отец — вполне достойный. И всё же угроза — отнять у неё детей — задела до глубины души. В суде, скорее всего, выберут её сторону: она — безупречная мать. Но был один минус. Она не работает. Уже пять лет без даже намёка на доход. Это может сыграть против неё. Придётся срочно искать работу.
Да и просто не будет. Михаил явно не собирался сдаваться. Он не из тех, кто опускает руки. Их развод может растянуться на недели… или месяцы.
— Почему всё так? — прошептала она в пустоту ванной комнаты.
А тем временем Михаил уже хлопнул дверью и направился в сторону ближайшего бара. Внутри всё клокотало. В ушах гудели Юлины слова. Что он сделал не так? Почему она вдруг решила, будто он её больше не любит?
