— Нет, Миш. Это абсолютно разные вещи.
— Помоги мне понять… Где граница? — он подошёл ближе, хотел дотронуться до неё, но Юля легко увернулась и мельком взглянула в его глаза.
— Мам, мы готовы! Сказку пора! — донеслось из комнаты.
— Иду, зайчики, — сказала Юля с натянутой улыбкой и вышла, оставив Михаила одного на кухне.
Он остался стоять в тишине, остолбенев. Что это было? Она правда чувствует, что он отдалился? Он ведь старается — дома вечерами, по выходным с детьми. Да, поздно возвращается… Но разве не она говорила, что справляется?
Летом решили не водить детей в садик — инициатива была её. Юлия твёрдо стояла на своём: воспитание — дело родителей. Он не раз заводил разговор о няне, предлагал помощь бабушек — но всякий раз натыкался на отказ:
— Ты серьёзно считаешь, что я не справлюсь с собственными детьми?
И вот только сейчас он вдруг осознал: она всегда говорила «собственными»… не «нашими». Почему?
Когда-то всё между ними складывалось словно само собой — естественно, легко, будто кто-то сверху писал за них счастливый сценарий. Михаил не уловил, в какой именно момент Юлия начала отдаляться. Быт, хлопоты, бесконечная гонка на работе — и тревожные звоночки проскользнули мимо, не оставив следа. Он попросту не разглядел её усталости. Не понял, насколько она выгорела.
Теперь оставалось лишь ждать, когда она вернётся, и постараться поговорить — без претензий, без давления. Просто послушать. И попытаться услышать.
А в это время Юлия сидела в детской. Аня была её тихим счастьем. Маленькой радостью. Почти идеальной. Ну, если не считать её кулинарных экспериментов…
— Кто ж в пять лет мог догадаться, что сухари нужно добавлять по чуть-чуть, а не высыпать горстями? — мысленно усмехнулась Юлия, и на её лице появилась усталая, но по-настоящему тёплая улыбка.
— Ничего, всему научу, — прошептала она, нежно коснувшись губами лба дочери, прежде чем на цыпочках выйти из комнаты и аккуратно прикрыть за собой дверь.
Уже представляя, как горячая вода смоет с неё напряжение, Юлия направилась в ванную. Хотелось только одного — душ и кровать. Но, проходя мимо кухни, она заметила Михаила.
— А ты чего не спишь? — удивилась она, остановившись в дверях.
— Юль, нам надо поговорить. Серьёзно, — произнёс он, усаживаясь за стол.
— О чём разговор? — она тихо опустилась напротив.
— Объясни мне нормально… что вообще происходит между нами? — в его голосе сквозила растерянность.
— А ты сам как думаешь? — холодновато прищурившись, ответила Юлия.
— Не притворяйся. Ты всегда была умной. Не веди себя как будто не понимаешь, о чём речь.
Юлия вздохнула. Будто внутри что-то хрустнуло.
— Миш… ты хороший. Честно. Ты всегда был добрым, надёжным. Я люблю тебя, правда. Уже много лет. Но в последнее время… — она споткнулась на словах, будто язык вдруг стал чужим. Руки сплелись, губы задрожали, взгляд упал в стол.
Он молчал. Ждал. Давая ей эту драгоценную тишину.
— Что-то исчезло. Между нами. Как будто стерлось. И ты, кажется, это тоже чувствуешь… Я просто не знаю, как иначе это сказать.
— Не бойся, говори, как есть, — мягко подбодрил он.
В её глазах мелькнуло напряжение, словно перед вспышкой молнии.
— Миша… с нами что-то не так. Я не вру, говорю как на духу. Ты больше не смотришь на меня, как на женщину. Только как на мать твоих детей. Не как на ту, которую хочется обнять. Не как на ту, по которой скучаешь…
— Скажи… когда мы в последний раз были рядом… действительно рядом? Вспомни.
Его словно окатили ледяной волной.
— Я… даже не знаю, как это сформулировать. Но мне кажется… ты меня больше не любишь.
— Что за глупости, Юль?! Конечно, люблю! Да я же жить без тебя не могу! Ты — моё всё!
— Не говори так… — она устало махнула рукой, как будто отгоняла назойливую муху. — Может, ты сам этого не осознаёшь, но я у тебя как прислуга. Или как няня. Но точно не как жена.
— Юля, ты вообще понимаешь, что несёшь?! — в его голосе задрожала боль, зазвенела обида. — Ты — моя семья! Мы прошли огонь и воду вместе!
— Я просто озвучиваю то, что чувствую, — тихо сказала она. — И я уже приняла решение. Я начинаю собирать документы. Мне нужно уйти. С детьми.
— Какие документы, к чёрту?! — он отпрянул, как от пощёчины. — Что ты вообще несёшь?
— Я говорю про развод, Миша.
Слова повисли в воздухе, как густой туман. Он их услышал… но как будто не до конца понял. Или не хотел понять.
Развод. Их дом. Их дети. Их годы вместе — перечёркнуты одной фразой.
Ты… что сказала?.. — еле шевеля губами, прошептал он.
