Да, стал сдержанным. Но не потому, что охладел. Просто дети всегда рядом. Как можно быть страстным, если по углам валяются игрушки, а в спальне стоит кроватка? Вечерами — рутина. Днём — работа. Когда вообще оставаться парой, а не просто родителями?
Юлия упорно отказывалась даже на выходные отправить детей к бабушке. То ли не доверяла, то ли просто боялась потерять контроль. Или — возможно — чувствовала вину. Хотя всем было понятно: она — отличная мама. Но теперь всё шло к суду. И она явно собиралась биться до конца.
Пора было подключать юристов. Всё зашло слишком далеко.
Михаил отчаянно надеялся, что это просто дурной сон. Что он проснётся, и вся эта тема с разводом окажется лишь ночным кошмаром. Но реальность была другой — холодной, беспощадной.
Прошёл год. Суд всё ещё тянулся, как жевательная резинка. Адвокаты Михаила советовали действовать мягко: мол, скажи, что любишь детей, что всё ради них. Юлия настаивала на разводе — пусть так. Но детей он отдавать не собирался.
Юлия держалась за статус матери: ребёнок должен расти с ней. Оба родителя выглядели образцовыми на бумаге. Ни нареканий, ни нарушений. Только два противоположных взгляда на то, что такое семья.
— А как она собирается совмещать работу с материнством? — спрашивал Михаил у своих адвокатов.
— А как он может быть полноценным отцом, если его дома никогда нет? — парировала Юлия.
Каждый стоял на своём, как скала. Ни сдвинуть, ни обойти. А в эпицентре — Аня и Костя. Дети.
Юлия уехала, планируя увезти детей с собой. Но органы опеки настояли: не спешить. Пока она работает — оставлять малышей без присмотра нельзя. Это может стать критической ошибкой. Юлия вернулась. Наняла няню. Началась холодная, методичная, юридическая война — за право называться «лучшим родителем».
— Тётя Марина, а мама с папой снова будут жить вместе? — Аня смотрела на няню с такой надеждой, что та едва не прослезилась.
— Не знаю, родная. А смогут ли?
— Обязаны! — серьёзно сказал Костя, будто взрослый. И взял сестру за руку.
Дети устали. От допросов. От переездов. От чужих людей. От психологов, анализирующих каждую их фразу.
— Сегодня очередное заседание. Может, что-то прояснится, — сказала няня.
Решение действительно прозвучало. И было как удар по всем.
— Анна Михайловна передаётся матери. Константин Михайлович остаётся с отцом.
— Нет! Они близнецы! Их нельзя разъединять! — вскочила Юлия.
— Это заключение экспертов, — строго произнесла судья. — Оба родителя достойны. Но психологи зафиксировали: каждый ребёнок больше привязан к одному из вас. Есть возражения?
— Я… понимаю, но… это кажется неправильным… — слабо вымолвил Михаил.
— Заседание завершено, — глухо сказала судья, ударив молотком.
— Это безумие… — Юлия вцепилась пальцами в виски.
— Я тоже не могу принять это, — выдохнул Михаил. — Может, мы слишком поторопились?
— Я уже не уверена, что вообще всё правильно сделала, — её голос был растерянным, как у потерявшегося ребёнка.
— Хочешь, чтобы они росли поодиночке?
Молчание. Михаил опустил голову.
— Завтра я узнаю, как подать апелляцию. А сейчас… поехали домой.
— Да, — еле слышно сказала Юлия.
Они вернулись домой. Сломленные, опустошённые. Как сказать детям, что теперь им суждено жить по разные стороны?
На пороге их уже ждали: няня, Аня и Костя. Дети бросились к ним.
— Вы теперь снова вместе? — Аня сияла от надежды.
— Зайка… — Юлия пыталась подобрать слова. — Идите поиграйте немного в комнату, ладно? Нам нужно с папой поговорить.
— Значит, нет, — Костя шагнул назад.
— Пока что — нет, — мягко сказал Михаил. — Валентина, отведите их, пожалуйста.
— Конечно. Пойдём, мои хорошие.
— Я не хочу мультик про жирафа! — Аня расплакалась. — Я хочу, чтобы всё было, как раньше!
Костя обнял сестру и тихо сказал:
— Мы с ними ещё поговорим. Обязательно.
Он всё понял. Он не кричал. Но его взгляд прожигал изнутри. Юлия почувствовала, как у неё защемило в груди. Михаила будто пронзило.
Дети ушли. Но Костин взгляд остался — как ожог.
— Я не выдержу этого… — Михаил прошептал.
— Я тоже… — Юлия вытерла слёзы.
Он вдруг прижал её к себе. Она не сопротивлялась, напротив — растворилась в этом объятии. Слёзы, облегчение, боль — всё смешалось.
— Нет, это я всё испортил, — виновато пробормотал он.
— Я же первая сказала, что не люблю тебя…
Молчание. Тишина, прерываемая только всхлипываниями.
— Я не смогу им это объяснить… — Юлия шептала еле слышно.
— Тогда… может, попробуем всё с начала?
— Что?.. — она вскинула глаза. Михаил опустился на колено.
— Выйдешь за меня ещё раз?
— Миша… — теперь она точно знала: чувства никуда не ушли.
Она просто кивнула. И слёзы снова покатились по щекам.
