— А что с ней не так? — я машинально одёрнула рукава потрёпанной куртки. — Тёплая ведь.
— Мам, ей лет сто! — Ирина закатила глаза. — У моей свекрови и то гардероб современнее.
Я промолчала, разливая чай. Ирине всегда казалось, что она лучше знает, как мне жить. С тех пор как вышла замуж и стала финансовым директором в своей компании, особенно.
— А где папа? — спросила она, обводя взглядом квартиру.
— На рыбалке с Петровичем. Новый эхолот обкатывают.
— Эхолот? — Ирина отставила чашку. — Это который за двадцать тысяч?
— За восемнадцать, — поправила я. — С хорошей скидкой взяли.
Дочь уставилась на меня так, будто я только что призналась, что прячу инопланетянина на балконе.
— И это при том, что у тебя такая… — она кивнула на мою куртку, подбирая слово, — гардеробная ситуация?
— Витя считает, что моя куртка ещё вполне…
— Стоп! — Ирина подняла руку. — Витя считает? А ты сама что считаешь?
Вопрос застал меня врасплох. Я замерла с чайником в руке, не зная, что ответить.
— Мам, — голос дочери стал мягче, — ты что, серьёзно не можешь сама купить себе пальто? У вас с папой общий бюджет, верно?
— Конечно, общий, — кивнула я.
— Тогда почему на его снасти деньги есть, а на твоё пальто — нет?
Что-то внутри меня дрогнуло. Ирина озвучила то, о чём я сама старалась не думать все эти годы.
— Просто у нас всегда так было, — тихо сказала я. — Витя решает…
— Что, прости? — Ирина аж привстала со стула. — Мама, это же нечестно! Ты тоже работаешь. Это и твои деньги тоже!
Моё лицо вспыхнуло — от стыда, от неловкости, от странного чувства, похожего на гнев. Да, я работаю библиотекарем тридцать лет. Да, я всегда приносила зарплату домой. Почему же мне нужно оправдываться за каждую покупку для себя?
— Знаешь, Ира, — сказала я, удивляясь твёрдости в собственном голосе, — а ведь ты права.
Дочь смотрела на меня так, будто видела впервые.
— Конечно, права, — сказала она. — И что ты теперь сделаешь?
Воскресенье выдалось промозглым. Я перебирала книжные формуляры за кухонным столом, когда хлопнула входная дверь. Витя вернулся с рыбалки — раскрасневшийся, довольный, с пакетом в руках.
— Людок, ты не представляешь! — он сбросил ботинки прямо посреди прихожей. — Такой клёв был! Петрович всего три штуки поймал, а я — во! — он приподнял пакет.
— Замечательно, — я улыбнулась, откладывая бумаги. — Давай почищу, на ужин пожарим.
Виктор прошёл на кухню, достал из холодильника бутылку пива.
— А еще, смотри, что купил!
Он вытащил из другого пакета коробку с блеснами — разноцветные, они сверкали в его ладони, как драгоценности.
— Японские! Ты представляешь? По триста рублей штука, но какие! Карась на них идёт как заговорённый.
Я молча помыла руки, достала разделочную доску. Рыба пахла илом и холодной рекой.
— И ещё сапоги взял, смотри, — Виктор приволок в кухню огромные резиновые сапоги. — Прежние-то все в трещинах были, ноги мёрзли.
— И сколько… всё это стоило? — спросила я, разрезая первую рыбину.
— Да недорого! Сапоги три с половиной, блесны — набор за две с чем-то… — он отхлебнул пива. — А что?
Нож в моей руке замер. Шесть тысяч. Просто так. Даже не посоветовавшись. А потом он будет считать каждую копейку в чеке из продуктового.
— Ничего, — сказала я, продолжая чистить рыбу.
— Что-то ты сегодня не в духе, — Виктор пожал плечами. — Устала, что ли?
Я молчала. Слова, готовые сорваться с губ, пришлось проглотить: «А как же мое пальто? Почему на твои блесны деньги находятся, а на мои вещи — нет?». Но я не сказала этого вслух. Как всегда.
— Завтра, кстати, мы с мужиками опять собираемся, — продолжал Виктор. — Петрович говорит, в заливе щука пошла…
Он говорил и говорил, а я смотрела на его довольное лицо и чувствовала, как что-то внутри меня медленно закипает. Тридцать лет. Тридцать лет я ставила его желания выше своих. Его хобби, его друзья, его потребности. А моё пальто всегда могло «ещё походить».
… Думаю, надо бы ещё термос новый купить, — донеслось до меня сквозь шум в ушах. — Этот уже старый совсем, чай быстро остывает…
Я резко опустила нож. Каждое его слово словно вбивало последний гвоздь в крышку гроба моего терпения.
— Хорошо, Витя, — сказала я, вытирая руки. — Конечно, купи.
Зарплату выдали утром. Я сунула конверт в сумку и весь день не могла сосредоточиться на работе. В голове стучала одна мысль: «Сегодня. Сделаю это сегодня».
