Он наконец поднял глаза. В них была такая тоска, такая безысходность, что Марине на мгновение стало его жаль. Почти.
— Мам права, Марин, — пробормотал он. — В семье всё должно быть общее. И потом, квартиру же действительно можно выгодно использовать…
— Использовать, — повторила Марина. — Выгодно. Понятно.
Она сняла фартук, аккуратно повесила его на крючок и направилась к выходу из кухни. Зинаида Павловна преградила ей путь.
— Ты куда это собралась? Мы ещё не договорили!
— Мы уже договорили, — спокойно ответила Марина. — Вы высказали своё мнение, я его услышала. Теперь извините, мне нужно собираться на работу.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула свекровь. — Да я тебя в этот дом привела! Я вас кормлю, пою! А ты неблагодарная!
— Стоп, — Марина подняла руку. — Давайте по фактам. Я живу в этом доме и плачу половину коммунальных платежей. Продукты покупаю я. Готовлю я. Убираю я. Так кто кого кормит?
Лицо Зинаиды Павловны стало багровым. Она открыла рот, чтобы выдать очередную тираду, но Марина её опередила:
— И знаете что? Я устала. Устала от вашего контроля, от ваших манипуляций, от того, что вы превратили моего мужа в безвольную амёбу. Квартира записана на меня, и так останется. Это моё наследство, моя память о бабушке, и я не позволю вам её обгадить своими грязными ручонками.
— Паша! — взвыла свекровь. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Твоя жена оскорбляет твою мать!
Павел встал, и Марина на секунду подумала, что он наконец проявит характер. Но нет.
— Марин, ну извинись, — пробубнил он. — Ну что ты правда…
— Извиниться? — Марина рассмеялась, и от этого смеха Павел попятился. — За что? За правду? Знаешь что, дорогой муж? Я лучше вот что сделаю.
Она достала из кармана телефон и начала набирать номер. Зинаида Павловна насторожилась.
— Ты кому это звонишь?
— Риелтору, — спокойно ответила Марина. — Буду квартиру сдавать. Алло, Светлана? Да, это Марина Сергеева. Помните, мы с вами разговаривали о квартире на Садовой? Да, я решила. Сдаю. Когда можете приехать посмотреть?
Пока она разговаривала, лицо свекрови менялось как в калейдоскопе: удивление, злость, алчность.
— Стой! — крикнула она, когда Марина закончила разговор. — Если уж сдавать, то давай по-семейному решим! Деньги-то куда пойдут?
— На мой личный счёт, — отрезала Марина. — Который открыт на моё имя. И к которому никто, кроме меня, доступа не имеет.
— Ах ты дрянь! — не выдержала Зинаида Павловна. — Паша, да неужели ты позволишь ей так с нами поступать?
Павел выглядел совершенно потерянным. Он смотрел то на мать, то на жену, и было видно, что его буквально разрывает между двумя женщинами. Но выбор он, как всегда, сделал предсказуемый. — Марина, мама права. Это неправильно. Мы же семья…
— Были семьёй, — поправила его Марина. — До этого момента. Знаешь, Паша, я много чего могла простить. Твою инфантильность, твою неспособность защитить меня от нападок твоей матери, даже то, что ты отдаёшь ей половину зарплаты, не спрашивая меня. Но это… Это последняя капля.
Она пошла в спальню, достала из шкафа чемодан и начала складывать вещи. Павел побежал за ней, свекровь — следом.
— Ты что делаешь? — растерянно спросил он.
— Собираю вещи. Перееду в бабушкину квартиру. Временно, пока не решу, что делать дальше.
— Но… но ты не можешь просто взять и уйти!
— Почему не могу? — Марина обернулась к нему. — У меня есть куда идти. Спасибо бабушке за это.
— Да пусть идёт! — взвизгнула Зинаида Павловна. — Нечего нам тут предателей держать! Поживёт одна, одумается, приползёт обратно на коленях!
Марина остановилась, медленно повернулась к свекрови и улыбнулась. Эта улыбка заставила Зинаиду Павловну отступить на шаг.
— Знаете, что самое смешное? Я вам даже благодарна. Вы открыли мне глаза. Показали, что я живу не с мужем, а с маменькиным сынком. Что я не часть семьи, а бесплатная прислуга с обязательствами. И знаете что ещё? Бабушкина квартира — это не единственное, что она мне оставила.
— Что? — одновременно выдохнули мать и сын.
— Вклад в банке, — Марина наслаждалась произведённым эффектом. — Довольно приличная сумма. Я не говорила, потому что хотела сделать сюрприз. Думала, съездим с Пашей в отпуск, в Европу. Первый раз за пять лет. Но теперь… Теперь я поеду одна. Или с подругами. А вы тут оставайтесь вдвоём, голубки. Вы же так прекрасно друг друга понимаете.
