— Вы что, с ума сошли?! — голос Марины дрогнул от возмущения, когда она увидела стопку документов на кухонном столе. Рука невольно сжалась в кулак, а в груди разгоралось пламя негодования. Свекровь Галина Петровна сидела напротив, попивая чай из её любимой чашки, и на лице её играла едва заметная улыбочка триумфа.
Марина только что вернулась с работы. Весь день она провела в офисе, разбираясь с квартальными отчётами, а теперь вместо заслуженного отдыха её ждал этот… сюрприз. На столе лежали документы на квартиру — их с Павлом квартиру, которую они выплачивали последние пять лет.
— Что значит «сошли»? — Галина Петровна неторопливо отставила чашку, её голос звучал елейно-сладко. — Я просто забочусь о будущем моего сына. Вы же понимаете, дорогая, что в жизни всякое бывает. А Павлуша у меня один.
Марина перевела взгляд на документы. Дарственная. Свекровь принесла дарственную на квартиру, где чёрным по белому значилось, что Павел Сергеевич передаёт права собственности на недвижимость своей матери, Галине Петровне Мельниковой.
— Где Павел? — голос Марины звучал глухо, словно из-под воды.
— На работе, где же ещё. Но он в курсе, не волнуйтесь. Мы всё обсудили.
«Обсудили». Без неё. За её спиной. Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Пять лет она вкладывала в эту квартиру не только деньги, но и душу. Каждая копейка откладывалась, каждая покупка обдумывалась. Она отказывала себе во многом, чтобы досрочно погасить ипотеку. И вот теперь…
— Галина Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — эту квартиру мы покупали вместе. Я вложила в неё не меньше, чем Павел. Как вы можете просить такое?
Свекровь поджала губы, и маска доброжелательности на мгновение сползла с её лица.
— Просить? Я ничего не прошу. Я предлагаю разумное решение. Квартира оформлена на Павла, это факт. А то, что вы там что-то вкладывали… Ну, знаете, дорогая, в семье не считают, кто сколько потратил. Или считают?
Удар был точным. Марина знала, что юридически квартира действительно оформлена на мужа — так получилось из-за её проблем с кредитной историей пять лет назад. Но между ними была договорённость, понимание…
— Мы с Павлом муж и жена, — Марина выпрямилась, глядя свекрови прямо в глаза. — И решения о нашем имуществе мы принимаем вместе.
— Вот и прекрасно! — Галина Петровна всплеснула руками. — Значит, вы поддержите решение мужа. Он ведь хороший сын, заботится о матери. Не то что некоторые…
Намёк был прозрачным. Родители Марины жили в другом городе, и она действительно видела их нечасто. Но разве это повод…
Входная дверь хлопнула. Марина вздрогнула — она так погрузилась в этот кошмар, что не услышала, как повернулся ключ в замке.
— Павел! — она вскочила навстречу мужу. — Что это такое? Объясни мне, пожалуйста!
Павел выглядел усталым. Он стянул галстук, повесил пиджак и только потом посмотрел на жену. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на вину, но тут же исчезло.
— Привет, Марин. Мам, ты уже здесь? — Конечно, сынок. Я же обещала принести документы.
Марина смотрела на мужа, ожидая объяснений. Павел прошёл к холодильнику, достал бутылку воды, сделал несколько глотков. Молчание затягивалось.
— Павел, — голос Марины дрогнул. — Скажи мне, что это недоразумение. Скажи, что ты не собираешься подписывать эти бумаги.
Он поставил бутылку на стол, сел на стул между женой и матерью. Классический треугольник. Марина почувствовала, как что-то внутри неё начинает рушиться.
— Марин, пойми, — начал он, не глядя ей в глаза. — Мама стареет. У неё кроме меня никого нет. А квартира… Ну что изменится? Мы как жили здесь, так и будем жить.
— Что изменится? — Марина не верила своим ушам. — Павел, ты отдаёшь нашу квартиру! Квартиру, за которую мы пять лет платили!
— Не «мы», а я, — вмешалась Галина Петровна. — Извините, Марина, но факты — упрямая вещь. Все документы на Павла.
— Мам, не надо, — Павел поморщился. — Марин, послушай. Это просто формальность. Для налогов, понимаешь? Маме так будет проще. А жить мы будем как раньше.
— Формальность? — Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. — Передача права собственности — это формальность?
Она посмотрела на мужа, пытаясь найти в его глазах того человека, которого полюбила семь лет назад. Того, кто клялся, что они всё преодолеют вместе. Того, с кем она мечтала о детях в этой квартире.
— Паш, мы же договаривались. Эта квартира — наш дом. Мы собирались здесь детей растить.
При упоминании детей Галина Петровна фыркнула.
— Детей она собиралась! Пять лет замужем, а всё собирается. Может, сначала научитесь о муже заботиться?
— Мама! — Павел повысил голос, но тут же сник под её взглядом. — Не нужно так.
— А как нужно? — Галина Петровна встала, подошла к сыну, положила руку ему на плечо. — Я просто переживаю за тебя, сынок. Вон, работаешь как проклятый, а дома тебя что ждёт? Скандалы да претензии.
Марина смотрела на эту сцену, и ей хотелось кричать. Но она молчала, потому что знала — любое её слово будет использовано против неё.
— Знаете что, — она наконец заговорила, и голос её звучал на удивление спокойно. — Я не буду участвовать в этом спектакле. Павел, если ты решил отдать нашу квартиру матери — это твой выбор. Но не жди, что я буду молча наблюдать, как рушится всё, что мы строили.
Она развернулась и пошла в спальню. За спиной послышался голос свекрови:
— Вот видишь, сынок? Истерики вместо понимания. А я что говорила?
