— Я не буду подписывать эти бумаги! — голос Марины дрожал от ярости, когда она смотрела на нотариальные документы, которые только что положила перед ней свекровь.
Людмила Павловна сидела напротив, скрестив руки на груди, её губы были сжаты в тонкую линию. Рядом с ней, словно тень, маячил Андрей — муж Марины, который старательно избегал её взгляда.
В просторной гостиной их квартиры повисла тишина. Та самая квартира, за которую Марина выплачивала ипотеку последние пять лет, вкладывая каждый заработанный рубль. Та самая квартира, которую свекровь теперь хотела переписать на себя.
— Маринка, ну что ты как маленькая, — наконец заговорила Людмила Павловна тоном, каким обычно уговаривают капризного ребёнка. — Это же для общего блага. Мне уже шестьдесят восемь, мало ли что может случиться. А так квартира будет в надёжных руках, и налоги меньше платить будем.
Марина перевела взгляд на мужа. Андрей сидел, ссутулившись, и разглядывал рисунок на ковре с таким усердием, словно там была зашифрована тайна вселенной.
— Андрюш, — позвала она его тихо. — Ты же понимаешь, что это безумие? Мы выплачиваем ипотеку, я вложила в ремонт все свои сбережения, и теперь твоя мать хочет, чтобы я просто подарила ей нашу квартиру?
— Не подарила, а оформила для удобства, — поправила свекровь, но в её голосе звучала сталь. — И вообще, Андрюша мой сын. Всё, что у него есть — это и моё по праву. А ты… ты пришла на всё готовое.
Эти слова стали последней каплей. Марина вспомнила все те годы, что прожила с этой семьёй. Вспомнила, как работала на трёх работах, чтобы собрать первоначальный взнос. Как отказывалась от отпусков, новой одежды, встреч с подругами — всё ради того, чтобы у них с Андреем был свой дом.
А Людмила Павловна действительно считала, что она пришла на всё готовое? Женщина, которая последние двадцать лет жила на пенсию и постоянные подачки от сына?
— На готовое? — Марина медленно поднялась из-за стола. — Давайте проясним, что именно было готово, когда я вышла замуж за вашего сына.
Она подошла к книжной полке и достала папку с документами. Ту самую папку, где хранились все чеки, квитанции и договоры.
— Вот, — она положила на стол кредитный договор. — Ипотека на двадцать лет. Оформлена на меня, потому что у Андрея была плохая кредитная история после того, как он не смог выплатить кредит за вашу, Людмила Павловна, поездку в санаторий. Свекровь дёрнулась, но промолчала.
— Вот платёжки за последние пять лет, — Марина выкладывала документы один за другим. — Видите сумму? Сто двадцать тысяч ежемесячно. Из них Андрей вносил… сколько ты вносил, дорогой?
Андрей поёрзал на стуле.
— Ну… я же покупал продукты иногда…
— Иногда, — повторила Марина. — А вот чеки за ремонт. Полтора миллиона. Мои личные сбережения, которые я копила десять лет.
Людмила Павловна фыркнула.
— Подумаешь, ремонт! Это же для вашего удобства было. А деньги — дело наживное. Главное — семья. И уважение к старшим. Вот Зоя Михайловна, моя подруга, её невестка без разговоров переписала квартиру на свекровь. И живут душа в душу!
— Зоя Михайловна, у которой невестка уехала в другой город после того, как осталась без жилья? — уточнила Марина. — Отличный пример для подражания.
Повисла тишина. Марина смотрела то на мужа, то на свекровь, и в её глазах читалась не злость — усталость. Бесконечная усталость от необходимости доказывать очевидное.
— Знаете что, — она собрала документы обратно в папку. — Я не буду подписывать эти бумаги. Ни сегодня, ни завтра, ни через год. Эта квартира записана на меня, и так она и останется.
— Ах ты неблагодарная! — взвилась Людмила Павловна. — Я тебя в семью приняла, как родную дочь! А ты…
— А я что? — Марина повернулась к ней. — Что я такого сделала? Отказалась подарить вам квартиру, за которую сама плачу? Не дала вам возможность выгнать меня на улицу, когда вам заблагорассудится?
— Никто тебя выгонять не собирался! — возмутилась свекровь, но её глаза бегали.
— Да? А помните, как вы говорили Зое Михайловне по телефону, что как только квартира будет ваша, вы сразу съедетесь с Андрюшей, а меня «пусть идёт, откуда пришла»? Вы думали, я на кухне воду включила и не слышу?
Людмила Павловна побагровела. Андрей наконец оторвался от созерцания ковра и уставился на мать.
— Мам, это правда?
— Андрюша, сынок, она всё перевирает! Я просто… я беспокоилась о твоём будущем! Мало ли что! Вдруг она тебя бросит, а квартира…
— А квартира останется у меня, потому что я за неё плачу, — отрезала Марина. — И если кто-то кого-то бросит, то явно не я.
Она посмотрела на мужа. В его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание, но тут же потухло. Он снова опустил голову.
— Марин, ну может, мама права… Для безопасности…
— Для чьей безопасности, Андрей? — Марина села напротив него. — Для твоей? Ты боишься, что я тебя выгоню? За пять лет брака я дала тебе хоть один повод так думать?
Молчание.
— Или для безопасности твоей матери, которая хочет получить контроль над нашей жизнью? Которая уже планирует, как избавится от меня?
— Да как ты смеешь! — Людмила Павловна вскочила с места. — Андрей, ты это слышишь? Твоя жена оскорбляет твою мать!
Но Марина тоже поднялась.
— Я не оскорбляю. Я констатирую факты. Вы хотите получить квартиру, чтобы иметь надо мной власть. Чтобы в любой момент можно было пригрозить: делай, как я говорю, или вон отсюда. Извините, но я не идиотка.
— Андрюша! — свекровь повернулась к сыну. — Скажи ей! Объясни этой… этой…
— Этой кому? — Марина скрестила руки на груди. — Договаривайте, Людмила Павловна. Этой дуре, которая пашет как лошадь, чтобы у вашего сына была крыша над головой?
— Марин, перестань, — наконец подал голос Андрей. — Это моя мама.
— А я твоя жена. И что? Это даёт ей право требовать нашу квартиру?
— Не нашу, а мою! — выкрикнула Людмила Павловна. — Это квартира моего сына!
— Квартира записана на меня, — Марина достала свидетельство о собственности. — Вот, посмотрите. Мартынова Марина Сергеевна. Не Андрей, не вы. Я.
— Это неправильно! — свекровь почти задыхалась от возмущения. — Андрюша, как ты мог позволить? Мужчина должен быть хозяином в доме!
— Мужчина должен сначала этот дом заработать, — парировала Марина. — А не сидеть на шее у жены и ждать, когда она всё оформит на его маму.
Андрей вздрогнул как от удара. В его глазах мелькнула обида.
— Я работаю!
— Да, работаешь. И твоей зарплаты хватает на твои личные расходы и бензин. Я не упрекаю, я просто напоминаю о реальности.
— Вот! — торжествующе воскликнула Людмила Павловна. — Вот её истинное лицо! Попрекает куском хлеба!
— Я попрекаю? — Марина рассмеялась. Смех вышел невесёлым. — Я пять лет молчала, когда вы требовали деньги на новый телефон, потому что у подруги модель новее. Молчала, когда вы настояли на поездке в Сочи за наш счёт. Молчала, когда вы заявили, что вам стыдно ездить на старой машине, и Андрей взял кредит на новую — кредит, который выплачиваю я. И теперь я попрекаю?
Она подошла к окну. За стеклом светился вечерний город. Где-то там была её прежняя жизнь — простая, понятная, без вечных требований и манипуляций.
— А знаете, что самое смешное? — продолжила она, не оборачиваясь. — Я ведь правда любила вашего сына. И хотела, чтобы у нас была семья. Настоящая семья, где люди поддерживают друг друга, а не пытаются обмануть и использовать.
— Марина… — Андрей встал, сделал шаг к ней, но остановился.
— Что, Марина? — она повернулась к нему. — Ты хочешь сказать, что любишь меня? Что ценишь всё, что я делаю? Или что твоя мать не права?
Молчание было красноречивее любых слов.
— Вот и ответ, — Марина кивнула. — Ты выбрал сторону. И это не моя сторона.
— Правильно! — вмешалась Людмила Павловна. — Кровь не водица! Жёны приходят и уходят, а мать одна!
— Именно, — согласилась Марина. — Жёны уходят. И знаете что? Эта жена уходит прямо сейчас.
Она прошла мимо остолбеневших свекрови и мужа к шкафу в прихожей. Достала чемодан — тот самый, с которым когда-то переехала в эту квартиру, полная надежд и планов.
— Ты что делаешь? — Андрей наконец ожил.
— Собираю вещи. Вы же хотели жить вдвоём? Пожалуйста. Живите.
— Но… но квартира…
— Квартира остаётся моей. Я буду продолжать платить ипотеку. А вы можете искать себе другое жильё. Или, — она посмотрела на Людмилу Павловну, — может, ваша мама пустит вас к себе в однушку? Вы же семья, а семья должна поддерживать друг друга.
— Это шантаж! — взвизгнула свекровь.
— Нет, это последствия ваших действий. Вы хотели получить контроль надо мной через квартиру. Не получилось. Теперь придётся как-то жить с этим.
Марина методично складывала вещи. Платья, которые покупала на распродажах, чтобы сэкономить. Косметику — недорогую, потому что деньги уходили на ипотеку. Фотографии… нет, фотографии она оставит. Пусть Андрей смотрит и вспоминает, что у него было и что он потерял.
— Марин, давай поговорим… — Андрей попытался взять её за руку, но она отстранилась.
— О чём говорить? О том, как твоя мать планировала выжить меня из собственного дома? Или о том, как ты молчал и соглашался?
— Я не соглашался!
— Ты привёл её сюда с документами. Ты сидел и молчал, пока она требовала моей подписи. Это и есть согласие, Андрей.
Чемодан был собран. Марина надела пальто, взяла сумочку. У двери обернулась.
— Ключи я оставлю. Можете жить здесь, пока я не решу, что делать с квартирой. Может, сдам. Может, продам. Но одно могу сказать точно — Людмила Павловна, вы её не получите. Никогда.
— Ты пожалеешь! — крикнула свекровь. — Андрюша найдёт себе нормальную жену, которая будет уважать семью!
— Дай бог, — кивнула Марина. — Только вот предупредите её заранее, что в придачу к мужу идёт свекровь с большими аппетитами. А то нечестно получится.
Она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В лифте достала телефон и набрала номер подруги.
— Алло, Ленка? Помнишь, ты говорила, что у вас в фирме ищут главного бухгалтера? Да, с проживанием в другом городе. Я согласна. Когда можно приехать на собеседование?
Лифт спускался вниз, увозя её к новой жизни. А там, наверху, в квартире, за которую она платила столько лет, остались два человека, которые только сейчас начинали понимать, что натворили.
Прошло три месяца. Марина сидела в своём новом кабинете с видом на парк. Зарплата главного бухгалтера крупной компании позволяла ей не только продолжать выплачивать ипотеку, но и откладывать на будущее. То самое будущее, которое теперь зависело только от неё.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер. Она нажала отбой. За эти месяцы Андрей названивал с разных номеров десятки раз. Сначала угрожал разводом — она сама подала документы. Потом умолял вернуться — она промолчала. Теперь, судя по сообщениям, которые она не читала, просил хотя бы встретиться.
А вчера пришло письмо от Людмилы Павловны. Длинное, полное упрёков и… просьб о помощи. Оказалось, без финансовой поддержки невестки жить стало сложно. Андрей не мог содержать и себя, и мать. А главное — платить за квартиру, в которой жил.
Марина перечитала письмо ещё раз. Свекровь писала о том, что готова извиниться. Что поняла свои ошибки. Что семья важнее гордости.
«Семья», — подумала Марина. Странное слово. Для кого-то это поддержка и любовь. А для кого-то — попытка сесть на шею и свесить ноги.
Она открыла ноутбук и зашла в банковское приложение. Ипотека была погашена досрочно — премия за успешный квартал позволила закрыть долг. Квартира полностью принадлежала ей.
Следующим шагом она открыла сайт агентства недвижимости. Фотографии квартиры выглядели привлекательно. Агент обещал быструю продажу — район хороший, ремонт свежий.
А потом… потом она закрыла ноутбук.
Нет, она не будет продавать квартиру из мести. И не выгонит бывшего мужа на улицу — она не такой человек, как его мать. Но и возвращаться к прошлому не собирается.
Марина взяла телефон и отправила сообщение адвокату: «Оформляем договор аренды. Рыночная стоимость. Пусть платят, как все нормальные люди. И да, предупредите — при первой же задержке платежа выселение через суд».
Справедливо? Вполне. Она не святая, чтобы содержать чужих людей. А Андрей с матерью стали для неё именно чужими в тот момент, когда решили, что могут её обмануть.
Вечером того же дня ей позвонила Елена — подруга, у которой она жила первое время после переезда.
— Маринка, ты как?
— Отлично. Знаешь, Лен, я тут думала… Помнишь, мы мечтали о путешествиях? Бали, Мальдивы, Италия?
— Помню. И что?
— А то, что у меня впервые за пять лет появился отпуск. И деньги на него. Поехали?
— Серьёзно? А как же…
— А никак. Я пять лет жила для других. Пора пожить для себя.
В трубке раздался радостный визг подруги. Они начали обсуждать маршруты, отели, экскурсии. И Марина поймала себя на мысли, что улыбается. По-настоящему, искренне улыбается впервые за долгое время.
А где-то в другом городе, в квартире, которая больше не казалась такой уютной, Андрей сидел напротив матери и в который раз пересчитывал деньги. Арендная плата, коммунальные услуги, продукты, мамины лекарства… Денег катастрофически не хватало.
— Может, устроишься на вторую работу? — предложила Людмила Павловна.
Он посмотрел на мать. На ту самую мать, ради которой потерял жену. И впервые в жизни подумал: а стоило ли?
Но было поздно. Марина уже покупала билеты на Бали. Билет в один конец. В новую жизнь, где никто не будет требовать от неё невозможного и пытаться отнять то, что она заработала собственным трудом.
История о том, как важно вовремя сказать «нет». И о том, что семья — это не те, кто пытается на тебе нажиться, а те, кто ценит и уважает твой вклад в общее благополучие.
Марина это поняла. Жаль, что слишком поздно для её брака. Но вовремя для её жизни.
