— Таня, зачем ты так? Можно же было помягче…
— Помягче? Коля, я три года «помягче»! Три года улыбаюсь и киваю, когда твоя мать меня унижает! Три года делаю вид, что не слышу её «случайных» замечаний о том, что я недостаточно хороша для тебя!
— Она просто переживает за меня…
— Нет, Коля. Она просто не хочет тебя отпускать. И ты ей это позволяешь.
Николай сел на диван, обхватив голову руками.
— Что ты от меня хочешь? Чтобы я отказался от матери?
— Я хочу, чтобы ты был моим мужем, а не сыночком своей мамы! Чтобы наша семья была на первом месте! Чтобы ты защищал меня, а не прятался за спину матери!
— Прячешься! Каждый раз, когда нужно принять решение, ты звонишь маме. Каждый раз, когда мы ссоримся, ты бежишь к ней жаловаться. Она знает о нашей жизни больше, чем мы сами!
Николай молчал. Татьяна села рядом, но не прикасалась к нему.
— Коля, я люблю тебя. Правда люблю. Но я не могу больше жить в треугольнике. Либо мы с тобой — семья, и мы сами решаем, как нам жить. Либо… либо нам нужно расстаться.
Николай резко поднял голову.
— Ты что, развода хочешь?
— Я хочу нормальной семьи. Где муж и жена — партнёры, где решения принимаются вместе, где свекровь — желанный гость, а не третий член семьи.
— Таня, ну это же моя мать…
— А я твоя жена! Почему её чувства всегда важнее моих?
На этот вопрос Николай ответить не смог. Они сидели молча, каждый думая о своём. Татьяна вспоминала, как они познакомились четыре года назад. Николай был таким внимательным, заботливым, самостоятельным. Они строили планы, мечтали о будущем. Но стоило появиться его матери, как он превращался в маленького мальчика, неспособного принять ни одного решения без маминого одобрения.
— Знаешь, — вдруг сказал Николай, — мама права в одном. Эта квартира… она ведь правда может через суд потребовать мою долю.
Татьяна почувствовала, как внутри всё похолодело.
— И ты это допустишь?
— Я не знаю… Если мама захочет…
— Всё ясно, — Татьяна встала. — Коля, я думаю, тебе лучше уйти.
— Что? Таня, ты гонишь меня?
— Я предлагаю тебе подумать. Поживи пока у мамы. Решай — с кем ты хочешь быть. Со мной или с ней. Но учти — если выберешь меня, придётся научиться быть взрослым. Самостоятельным. Защищать свою семью, а не прятаться за мамину юбку.
— Таня, это несправедливо…
— А справедливо то, что я должна терпеть унижения от твоей матери? Справедливо, что она решает, как нам жить? Справедливо, что ты позволяешь ей называть меня «какой-то девицей» и «карьеристкой»?
Николай молчал. Потом медленно встал, подошёл к шкафу, достал сумку и начал складывать вещи. Татьяна наблюдала за ним, чувствуя странную смесь грусти и облегчения. Может, так будет лучше. Может, оставшись один на один с матерью, он наконец поймёт, что не может всю жизнь быть маленьким мальчиком.
Через полчаса Николай стоял у двери с сумкой в руках.
— Таня, давай ещё раз поговорим… Не надо так резко…
— Коля, иди. Подумай. Когда решишь, позвонишь.
Он кивнул и вышел. Татьяна закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной. В квартире стало тихо. Впервые за долгое время — по-настоящему тихо. Никто не учил её жить, не критиковал, не сравнивал с идеальными жёнами из прошлого века.
Следующие дни были странными. Татьяна ходила на работу, встречалась с подругами, занималась домом. Николай не звонил. Зато звонила Валентина Ивановна — по пять раз в день. Татьяна не брала трубку. На десятый день пришло письмо от юриста. Свекровь действительно решила судиться за долю сына в квартире.
Татьяна сидела с этим письмом в руках и думала — неужели всё зашло так далеко? Неужели женщина, которая утверждает, что любит сына, готова разрушить его семью ради своей гордости и желания контролировать?
Вечером позвонил Николай.
— Таня, нам надо поговорить.
Он пришёл через час. Похудевший, с тёмными кругами под глазами.
— Мама подала в суд, — сказал он с порога.
— Я знаю. Получила письмо.
— Таня, я… я не хочу этого. Не хочу судиться с тобой.
— Я пытался. Она сказала, что если я не буду участвовать, то отречётся от меня. Лишит наследства. Перестанет считать сыном.
Татьяна внимательно посмотрела на него.
Николай глубоко вздохнул.
— Знаешь, эти дни у мамы… Она не даёт мне прохода. Постоянно рассказывает, какая ты ужасная. Звонит всем родственникам, жалуется. Вчера устроила «семейный совет», где все дружно обсуждали, как ты меня обидела. А когда я попытался тебя защитить, она упала в обморок. Вызывали скорую.
