— Да, я понял. Врач сказал, что с ней всё в порядке. А она потом час кричала, что я бессердечный, что не переживаю за родную мать… Таня, я устал. Я очень устал быть между вами двумя. Но больше всего я устал быть вечным маменькиным сынком.
Татьяна молчала, давая ему выговориться.
— Я позвонил юристу. Своему, не маминому. Он сказал, что шансов у неё немного — квартира получена тобой в наследство до брака, это твоя личная собственность. Я напишу отказ от любых претензий.
— А что мама? Если она готова отречься от меня из-за квартиры, которая мне не принадлежит, то грош цена её материнской любви. Таня, прости меня. За всё. За то, что не защищал. За то, что позволял ей унижать тебя. За то, что был трусом.
Татьяна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Дай мне шанс, Таня. Я понял многое за эти дни. Понял, что не могу всю жизнь жить по маминой указке. Что хочу свою семью. С тобой. И если мама это не примет — что ж, это её выбор.
— Ты уверен? Она же твоя мать…
— Да, мать. Но не хозяйка моей жизни. Я напишу отказ от претензий на квартиру. Поговорю с мамой — если она хочет отношений со мной, то только на условиях уважения к моей семье. К тебе. Если нет… значит, нет.
Татьяна подошла к нему, взяла за руки.
— Знаю. Но продолжать жить как раньше — ещё тяжелее. Таня, ты примешь меня обратно?
Вместо ответа она обняла его. Они стояли так долго, чувствуя, что прошли через испытание, которое могло их разрушить, но вместо этого сделало сильнее.
Утром Николай поехал к матери с документами об отказе. Валентина Ивановна устроила грандиозный скандал — кричала, плакала, звонила родственникам, падала в обмороки. Но Николай был непреклонен. Он спокойно объяснил, что любит её, но его семья — это он и Татьяна. И если мать хочет быть частью их жизни, то только как гость, с уважением к их выбору и границам.
Прошёл месяц. Валентина Ивановна не звонила. Родственники шептались за спиной, но Николай и Татьяна научились не обращать внимания. Они обустраивали квартиру, планировали ремонт, мечтали о будущем.
А потом, в одно воскресное утро, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Валентина Ивановна. Без своей обычной воинственности, даже как-то растерянно.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Татьяна посмотрела на Николая. Он кивнул.
— Проходите, Валентина Ивановна.
Свекровь села на край дивана, теребя в руках платочек.
— Я… я много думала эти недели. Разговаривала с подругами. Одна сказала мне правду — что я душу сына, что не даю ему жить. Сначала я обиделась, а потом… потом поняла, что она права. Коленька, прости меня. И ты, Таня, прости. Я была неправа.
Татьяна и Николай переглянулись.
— Я не прошу, чтобы вы сразу меня простили, — продолжила Валентина Ивановна. — Но может… может, начнём сначала? Я постараюсь не лезть в вашу жизнь. Приходить только по приглашению. Не давать советов, если не просят. Я… я не хочу потерять сына. Единственного сына.
В её голосе звучала искренняя боль. Татьяна почувствовала, как в душе шевельнулось сочувствие. В конце концов, эта женщина действительно всю жизнь посвятила сыну. Просто не умела вовремя отпустить.
— Валентина Ивановна, — мягко сказала Татьяна, — мы не враги. Мы семья. Просто нужно научиться уважать границы друг друга. Если вы готовы к этому — добро пожаловать в нашу жизнь. Как гость. Как бабушка будущих внуков. Как мама Коли.
Свекровь кивнула, вытирая слёзы.
— Спасибо. Я… я постараюсь.
Это было начало. Трудное, непростое, но начало. Отношения налаживались медленно. Валентина Ивановна действительно старалась — не давала непрошеных советов, звонила перед визитом, не критиковала. Иногда срывалась, но быстро спохватывалась. Татьяна тоже училась — быть мягче, понимать страхи пожилой женщины, которая боится остаться одна.
Через год, когда Татьяна сообщила о беременности, Валентина Ивановна расплакалась от счастья. И впервые обняла невестку искренне, от души.
— Спасибо, Танечка. Спасибо, что подарите мне внука. И спасибо, что научили нас всех быть настоящей семьёй.
Татьяна обняла её в ответ. Да, путь был труден. Но они прошли его. И теперь, глядя на счастливого мужа и растроганную свекровь, она понимала — оно того стоило. Бороться за свои границы, за своё достоинство, за свою семью всегда стоит. Даже если это больно. Даже если это страшно. Потому что только так рождается настоящее уважение и настоящая любовь.
