На следующий день в квартиру снова пыталась войти Маргарита Васильевна. Но теперь на двери уже висела новая табличка:
«Посторонним вход воспрещён. Нарушение неприкосновенности частной собственности будет зафиксировано системой видеонаблюдения».
И камера — пусть дешевая, из «Ситилинка», но работала. Мигание диода пугало всех, даже почтальона.
Маргарита злилась, но теперь уже не ломилась в дверь, а звонила Николаю. По 14 раз в день. Со словами:
— Ты совсем под каблуком, сынок? Или эта… эта «волонтёрка» тебе башку отбила?
— Она не волонтёрка, мама. Она — моя жена.
— Уже нет, — прошипела Елена, стоя за его спиной. — Подала. Вчера.
Он отшатнулся. Маргарита замолчала. Потом тихо, злобно выдохнула:
— Молодец. Умеешь крушить семьи. Аплодирую. Иди теперь со своей камерой и подавай в суд на меня — как все современные девки. Жалобщицы.
— Лучше быть жалобщицей, чем вашей рабыней, — бросила Елена. — И, да — подам. За моральный ущерб. За вторжения. За угрозы. За то, что вы вбили в голову вашему сыну, что женщина — это должник по определению.
— Ты же понимаешь, что я теперь одна? — вдруг, не по тексту, сказала Маргарита. — У меня всё рушится. У меня ничего не осталось.
— Не у вас, — спокойно ответила Елена. — У меня. Но теперь я это восстанавливаю. Свою жизнь. Своё достоинство. Себя.
Елена сидела на подоконнике в своей квартире. Она смотрела на весеннюю улицу, где ветер гнал полиэтиленовый пакет с логотипом «Магнита». Как знамение.
На коленях лежала папка с бумагами: заявление на развод, копия нового завещания, квитанции на адвоката.
Она не плакала. Уже нет. Плакала она раньше — в ванной, на кухне, когда звонил Николай и просил «ещё раз подумать». Сейчас — пусто. Но это хорошая пустота. Как чистый лист. Или как комната, откуда наконец вывезли старую советскую стенку и дали воздуху заиграть.
Позвонил телефон. На экране — сообщение от адвоката: «Суд назначен на 15 мая. Все документы приняты. Удачи вам, Елена Сергеевна».
Она улыбнулась. Удачи ей действительно не помешает. Но главное — теперь это её путь. Без чужих голосов в голове. Без манипуляций. Без страха.
Раздался звонок в дверь.
Она встала. Подошла. Посмотрела в глазок.
Молодая женщина, в бейсболке и с планшетом.
— Здравствуйте. Мы проводим анкетирование среди жителей района. Вы бы не хотели поучаствовать в программе поддержки женщин после развода?
— Знаете что? Я не просто поучаствую. Я хочу войти в совет проекта. У меня есть опыт. Горький. Но честный.
Женщина кивнула, а Елена, не оборачиваясь, прошла внутрь, словно возвращалась домой… только теперь по-настоящему.
Позже, через пару месяцев, Елена снова услышала фамилию бывшей свекрови. По телевизору. Сюжет на местном канале: пенсионерка задолжала крупную сумму банку, соседи жалуются на конфликты и скандалы. Камера показала женщину в халате и с громким голосом, которая грозила оператору веником.
— Узнаю вас, Маргарита Васильевна, — тихо сказала Елена, выключая телевизор.
А потом достала чайник. Насыпала хороший зелёный чай, не из «Пятёрочки», а из маленького магазинчика рядом с нотариусом. И села на подоконник. В тишине. Без звонков. Без слёз. Без чужих решений.
