— Ты специально хочешь, чтобы мама с инфарктом в больницу легла? — вскинулся Николай, бросая на стол пульт от телевизора, как будто это была граната.
— Не перегибай, — устало ответила Елена, не отрываясь от мытья посуды. — Пусть сначала хотя бы перестанет рыться в моих шкафах.
— Да она тебе добра желает! — Николай зашёл на кухню, напирая всем своим телом. — Она говорит, у тебя всё в беспорядке, всё как у студенточки. Ты взрослая женщина, у тебя муж, семья. А живёшь, как… как будто тебе семнадцать, а не тридцать пять!
— Потому что это моя квартира, Коль. И если я хочу держать чай в нижнем ящике, а не в верхнем — то я буду так делать. Понимаешь?
Он вздохнул. Долго, с театральной болью. Потёр лоб.
— Ну вот опять. Всё «моя», «моя». Ты вообще замечаешь, что с людьми живёшь?
— Замечаю. Очень. Особенно когда кто-то влезает в ванную, пока я там моюсь, потому что «кран потёк» у них. Замечаю, когда в холодильнике появляются чужие банки с капустой. И когда мои документы кто-то трогает в ящике. Ещё как замечаю, Коль.
Она выключила воду, медленно вытерла руки о полотенце. Обернулась.
— Ты мне скажи честно. Это твоя идея — квартиру на себя оформить?
Он сжал губы. Молчал.
— Мама сказала, что это «в интересах семьи». Чтобы всё было правильно. Чтобы, не дай бог, если со мной что-то — квартира не ушла куда-то.
— Куда-то? — Елена хмыкнула. — У меня ни братьев, ни сестёр. Она и так по завещанию — моя. И даже если я завтра упаду с девятого этажа — она всё равно мне принадлежит. А не твоей маме, Коль. Прости.
— Мама предлагает нормальные вещи. Она старший человек, она переживает. Она…
— Она в долгах, как в шелках, Коля. Я это уже поняла.
Николай будто оцепенел. Резко отошёл от стола. Уперся в подоконник. Смотрел на улицу, где майская вечерняя прохлада хлопала листвой по ветру.
— Ты не знал? Или делал вид? — Елена скрестила руки на груди. — Судебные приставы приходили. Письмо было в ящике. Мама на тебя даже зарегистрировала какой-то микрозайм. По документам — ты поручитель. Хотела провернуть дело тихо, на тебя всё повесить. А теперь, когда просчиталась — хочет квартиру. Чтобы её продать. Или в залог сдать. Моя квартира — в залог! Ради её «лечения», «ремонта» и «долгового обязательства», как она выразилась. Очень юридично.
Николай стоял, как будто его ударили по затылку. Сгорбился.
— Она говорила, это просто помощь семье…
— Семье? Это её четвёртая попытка спасти свой кредитный рейтинг, Коль. Вспомни 2021-й — там тоже была «помощь семье», когда она купила электроскутер в кредит и записала тебя. А ты потом два года платил.
— Я думал, она изменилась…
— Она — да. Только в худшую сторону. Она теперь стала ещё хитрее. Её слова — это сахар с ядом. Милый, приторный тон, пока ты не подпишешь что-нибудь. А потом — всё, Коля, ты должник. А я — без жилья.
Он медленно повернулся. Глаза налились тяжёлым серым.
— Но ты же не можешь просто взять и… отказать ей. Это же мама…
— А ты не можешь просто взять и предать меня, — отрезала Елена. — Иначе это не брак. Это сделка. Причём я в ней без шансов.
