– Мам, ну сколько можно? – с раздражением бросила Галина, – Илье уже двадцать! Он взрослый и давно должен жить самостоятельно. А ты носишься с ним, как с писаной торбой. Смотреть противно.
– Противно – не смотри, – парировала Лидия Сергеевна. – Занимайся своей жизнью, а не нашей. Вон у тебя Кирилл подрастает. Его и воспитывай.
– Плохо воспитываешь, – отрезала мать. – Совсем мальчишка от рук отбился.
– Ничего не отбился! – вспыхнула Галина. – У него просто возраст переходный! Можно подумать, что Илья был подростком-паинькой.
– Паинькой не был, – Лидия Сергеевна прищурилась, – но учился хорошо, по дому помогал, не грубил никогда. А Кирилл только и умеет, что деньги клянчить. А вот «спасибо» сказать забывает.
– Ну и что? Ты же его бабушка!
– Поэтому не нужно говорить «спасибо»? Можно только пользоваться? Хотя чему я удивляюсь… Он весь в тебя!
– Что ты хочешь этим сказать?! – воскликнула Галина.
– А то, что за я слова доброго от тебя никогда не слышала. Только вечные жалобы да упреки.
– Что «мама»? Разве я не права? Вот и сына эгоистом растишь. Все ему чего-то должны. Все в чем-то виноваты. Он уже и к Илье стал цепляться. Мол, ты что, не видишь: мне ноутбук новый нужен? Я его выкрутасы терплю пока, но видит Бог: мое терпение скоро лопнет.
– И что тогда? – в глазах Галины снова сверкнула неприкрытая злость.
– Сниму его с довольствия. Не дам больше ни копейки. И Илье скажу, чтобы денег не давал.
– Ой, напугала! – усмехнулась Галина. – Я думала, что ты что-нибудь пострашнее придумаешь.
– Не собираюсь я ничего придумывать, – нахмурилась Лидия Сергеевна. – Он мой внук, я его люблю. Но наглости терпеть не стану. Поставлю на место так, что дорогу к нам забудет.
– А как же твой Илюша будет жить без любимого племянника?
– Мой? – Лидия Сергеевна резко развернулась и в упор посмотрела на дочь.
– Ну… наш, – замялась Галина. – Какая разница? Он же так к нему привязан.
В комнате повисла тишина. Лидия Сергеевна с трудом сдерживала слова, которые были готовы сорваться с ее губ.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел Илья. Высокий, худой, с чуть взъерошенными волосами.
Он устало посмотрел на мать и сестру:
– Опять? – спросил он, – вы когда-нибудь перестанете ругаться?
– А ты не вмешивайся, – резко бросила Галина, – я не с тобой разговариваю!
– Не со мной, с мамой. Зато каким тоном! И я имею полное право вмешаться. Кто еще ее защитит?
– Право? – губы Галины скривились в усмешке. – Да у тебя только одно право – сидеть у нее на шее и делать вид, что все в порядке.
