– Ответишь? – Света прищурилась.
Катя посмотрела на экран. Её палец замер над кнопкой. Она вспомнила его письмо, его слова о психологе. Вспомнила, как он выглядел в тот вечер, когда она выгнала его – растерянный, но всё ещё уверенный, что она передумает.
– Не знаю, – честно сказала она. – Может, и поговорю. Но не сейчас.
Света кивнула, и в её глазах было что-то вроде гордости. Катя выключила телефон и отхлебнула кофе. Впервые за долгое время она почувствовала, что её жизнь – её собственная. И что бы ни случилось дальше, она справится.
Но в глубине души она знала: этот разговор неизбежен. Дима не сдастся, и, может быть, он действительно меняется. Или нет. Вопрос был в том, готова ли она дать ему шанс. И если да, то на каких условиях?
Катя сидела на балконе, укутавшись в плед. Октябрьский вечер был холодным, и Москва за окном утопала в серых сумерках. В руках она держала кружку с травяным чаем, который пах мятой и чем-то горьковатым, как её мысли. Прошёл месяц с того дня, как она выгнала Диму. Месяц, который казался одновременно вечностью и мгновением. Письмо, которое он подсунул под дверь, лежало на кухонном столе, уже измятое от того, как она перечитывала его снова и снова.
– Катя, ты как? – Света вошла на балкон, держа в руках тарелку с бутербродами. Она осталась ночевать, заявив, что Кате нельзя быть одной. – Сидишь, грустишь?
– Не грущу, – Катя слабо улыбнулась. – Думаю.
– О нём? – Света плюхнулась на стул рядом, откусив кусок бутерброда. – Кать, не начинай. Он не стоит твоих мозгов.
Катя пожала плечами. Она не хотела спорить. Света была права – Дима не заслуживал её мыслей. Но он всё равно лез в голову. Его голос, его привычка теребить рукав рубашки, когда нервничал. И это дурацкое письмо, где он обещал измениться. Она не верила ему. Или верила?
– Он звонит каждый день, – тихо сказала Катя. – Я не беру трубку, но он не сдаётся. И вчера… вчера он прислал цветы.
Света закатила глаза.
– Цветы? Серьёзно? Это что, теперь ты должна растаять, потому что он потратил пару тысяч на букет?
– Не в этом дело, – Катя поставила кружку на стол. – Просто… он никогда раньше так не делал. Даже в начале, когда мы только встречались.
Света фыркнула, но в её взгляде мелькнула тень сомнения.
– Ладно, – сказала она. – Но ты же не собираешься его прощать? После всего?
Катя посмотрела на город. Огни фонарей дрожали в лужах, и где-то вдалеке гудел трамвай. Она не знала ответа. Прощать? Не прощать? Она устала от боли, но и от пустоты тоже устала.
– Я не знаю, Свет, – честно призналась она. – Но я не хочу возвращаться к тому, что было. Если он хочет быть со мной, пусть докажет, что это не просто слова.
Дима сидел в кабинете психолога, нервно теребя рукав рубашки. Кабинет был маленьким, с бежевыми стенами и мягким светом лампы. Психолог, женщина лет пятидесяти с короткими седыми волосами, смотрела на него внимательно, но без осуждения. Её звали Ирина Сергеевна, и Дима уже успел возненавидеть её спокойный голос.
– Дмитрий, – она сложила руки на столе, – вы сказали, что хотите измениться. Но что это значит для вас?
Дима пожал плечами. Он чувствовал себя школьником, которого вызвали к директору.
– Ну… не знаю. Не быть таким, как раньше.
– Каким? – Ирина Сергеевна чуть наклонила голову. – Опишите.
Он вздохнул, глядя в окно. Дождь барабанил по стеклу, и Москва за окном казалась чужой.
– Таким… эгоистом, наверное, – выдавил он. – Я не замечал, как Кате было плохо. Думал, она всегда будет рядом, что бы я ни делал.
– А что вы делали? – её голос был мягким, но вопрос резанул, как нож.
Дима сжал кулаки. Он не хотел говорить о сообщениях, о флирте, о том, как ему нравилось внимание других женщин. Это было глупо, мелочно, но в тот момент казалось важным.
– Я… вёл себя как идиот, – наконец сказал он. – Флиртовал. Писал всякое. Но я не спал ни с кем, клянусь. Просто… мне нравилось, что мной интересуются.
Ирина Сергеевна кивнула, записав что-то в блокнот.
– А Катя? Она интересовалась вами?
Дима замер. Он вспомнил, как Катя смотрела на него, когда они только начали встречаться. Как она смеялась над его шутками, как гордилась, когда он получил повышение. Но потом… потом она стала другой. Или это он стал другим?
– Она пыталась, – тихо сказал он. – Но я не видел. Думал, всё и так нормально.
– И теперь? – Ирина Сергеевна посмотрела ему в глаза. – Что вы хотите?
– Я хочу её вернуть, – Дима ответил без паузы. – Но не знаю, как. Она не отвечает, не открывает дверь. Я даже цветы ей отправил, представляете? А она… молчит.
– Может, ей нужно время? – предположила Ирина Сергеевна. – Или доказательства, что вы действительно меняетесь.
Дима кивнул, но внутри всё кипело. Доказательства. Что ещё он должен сделать? Он уже ходит к психологу, пишет письма, звонит. Но Катя словно вычеркнула его из своей жизни.
Тем временем Катя начала новую главу. Она записалась на курсы фотографии – давнюю мечту, которую всегда откладывала. Каждую субботу она ходила в фотостудию, училась ловить свет, выстраивать кадр. Её преподаватель, бородатый парень по имени Саша, шутил, что у неё талант. Катя не верила, но эти слова грели.
Однажды, возвращаясь с курсов, она зашла в кафе. Уютное место с деревянными столами и запахом свежесваренного кофе. Она заказала латте и села у окна, глядя на прохожих. Её телефон завибрировал – сообщение от Димы.
«Кать, я знаю, что ты не хочешь меня видеть. Но я хожу к психологу. Я пытаюсь понять, почему всё так вышло. Дай мне шанс поговорить. Пожалуйста».
Катя прочитала и отложила телефон. Она не знала, что ответить. Часть её хотела встретиться, услышать, что он скажет. Другая часть кричала, что это ловушка, что он снова начнёт обещать и ничего не изменится.
