— Ради ребенка нельзя жертвовать собой. Дети все чувствуют. Если ты несчастна, то и ребенок будет несчастен.
Эти слова стали для Анны откровением. Всю жизнь она считала, что мать должна жертвовать собой ради детей. А оказалось, что лучший пример для ребенка — счастливая мать.
В конце февраля 2024 года, когда за окном мела метель, на пороге их квартиры появился Сергей. Осунувшийся, с потухшим взглядом, в поношенной куртке.
— Здравствуй, Анна, — он переминался с ноги на ногу. — Можно войти?
Она молча отступила, пропуская его в прихожую. Екатерина Петровна, услышав знакомый голос, выглянула из кухни:
В ее голосе было столько надежды, что у Анны защемило сердце.
Они сидели на кухне втроем. Сергей сбивчиво рассказывал, как его бросила Лариса, как он потерял работу, как понял, что совершил ошибку.
— Я все осознал, Ань, — он смотрел на нее покрасневшими глазами. — Прости меня. Давай начнем сначала. Я исправлюсь, обещаю.
Анна молчала, не зная, что ответить. Часть ее хотела простить, поверить, дать второй шанс. Другая часть помнила боль предательства, унижение, одинокие ночи.
— Где ты сейчас живешь? — спросила она наконец.
— На съемной, — Сергей опустил глаза. — Денег почти нет, скоро выгонят.
Екатерина Петровна положила руку на плечо сына:
— Как же ты докатился до такого, Сережа? Я же тебя другим воспитывала.
— Мам, ты же не выгонишь родного сына? — в его голосе появились просительные нотки. — Это ведь твоя квартира. Я могу вернуться домой?
— А как же Анна и Мария? — тихо спросила Екатерина Петровна. — Ты их предал, бросил.
— Я же сказал — хочу все исправить! — Сергей повысил голос. — Что ещё от меня нужно?
— Время, — ответила Анна. — Нам всем нужно время.
В тот вечер решили, что Сергей пока поживет в комнате матери, а там будет видно. Мария, узнав о возвращении отца, почти никак не отреагировала. Только спросила Анну:
— Я думаю об этом, — честно ответила Анна.
— Не прощай, — неожиданно твердо сказала дочь. — Он тебя не достоин.
За неделю стало ясно, что Сергей изменился, и не в лучшую сторону. Он почти не выходил из комнаты матери, пил дешевое пиво, огрызался на любые вопросы. Работу не искал, говоря, что «пока отдыхает».
Однажды вечером Анна, вернувшись с работы, застала его агрессивно спорящим с Марией.
— Я твой отец, и ты будешь делать, что я говорю! — он навис над дочерью, размахивая руками. — Никуда ты не пойдешь со своими дружками!
— Не смей кричать на нее! — Анна встала между ними. — Что происходит?
— Она хочет шляться до ночи с какими-то подозрительными типами! — Сергей был явно пьян. — А я не позволю!
— Это школьный проект по астрономии, — дрожащим голосом сказала Мария. — Мы идем наблюдать звезды с телескопом. С нами будет учитель.
— Сергей, успокойся, — Анна старалась говорить ровно. — Ты же видишь, что девочка не врет.
— Да все вы врете! — он замахнулся, но его руку перехватила появившаяся в комнате Екатерина Петровна.
— Не смей, — ее голос звенел от ярости. — Не смей поднимать руку на ребенка.
— Мам, ты чего? — Сергей оторопел. — Я же просто…
— Вон из моего дома, — тихо, но твердо сказала Екатерина Петровна. — Немедленно.
— Ты слышал. Я не позволю тебе угрожать девочке. Собирай вещи и уходи.
Сергей перевел взгляд с матери на Анну:
— Ань, скажи ей! Это же несправедливо!
Анна покачала головой:
— Екатерина Петровна права. Нам всем нужно пространство. Ты не готов быть частью этой семьи.
— Какой еще семьи? — он издал странный звук, похожий на смех. — Вы даже не родственники друг другу! Мать, опомнись! Ты же своего сына выгоняешь ради чужих людей!
— Они мне не чужие, — Екатерина Петровна выпрямилась. — А ты… ты мне больше не сын, пока не одумаешься.
Когда за Сергеем захлопнулась дверь, в квартире повисла тяжелая тишина. Мария тихо плакала на диване, Анна гладила ее по голове, а Екатерина Петровна неподвижно стояла у окна.
— Спасибо вам, — тихо сказала Анна.
— За что? — не оборачиваясь, спросила свекровь.
— За то, что встали на нашу сторону. Это ведь ваш сын.
Екатерина Петровна медленно повернулась. На ее глазах блестели слезы:
— Видит Бог, я люблю его. Но некоторые поступки нельзя оправдать даже материнской любовью.
В тот вечер они долго сидели втроем на кухне, пили чай и говорили. О прошлом, о будущем, о том, как жить дальше. И впервые за долгое время Анна почувствовала, что они — настоящая семья.
Странно устроена жизнь. Я столько лет мечтала о собственной квартире, о пространстве без свекрови. А теперь понимаю, что дело было не в стенах, а в отношениях. Мы с Екатериной Петровной стали ближе, чем многие родные матери и дочери.
На следующий день Анна подала на развод.
Лето 2025 года выдалось теплым и солнечным. Мария заканчивала школу, впереди было поступление в институт. Анна с улыбкой смотрела, как дочь порхает по квартире, примеряя выпускное платье.
— Вот здесь надо подшить, — Екатерина Петровна на коленях возилась с подолом. — И плечики немного уже сделать.
— А не будет слишком открыто? — беспокоилась Мария, разглядывая вырез.
— В самый раз, — успокоила ее Анна. — Ты прекрасно выглядишь.
За эти два года они стали еще ближе. Мария называла Екатерину Петровну бабулей, а та светилась от счастья, когда внучка делилась с ней своими секретами. Анна получила повышение на работе и теперь трудилась старшим бухгалтером, а свекровь… нет, теперь уже просто Екатерина Петровна, вела кружок вышивания в местном доме культуры.
О Сергее они почти не говорили. После развода он уехал в деревню к дальним родственникам. Иногда звонил матери, но редко. Говорили, что он сильно пьет и работает разнорабочим за копейки.
— Мам, я могу пригласить Олега на выпускной? — Мария смущенно теребила подол платья.
— Конечно, — улыбнулась Анна. — Это же твой праздник. Пригласи всех, кого хочешь.
Олег был одноклассником Марии, они дружили с начала года, и Анна видела, как у дочери загораются глаза при упоминании его имени. Первая любовь — такая трогательная и хрупкая.
