Она всегда считала себя спокойной, уравновешенной женщиной. Марина никогда не была склонна к драматичным сценам, к бурным эмоциям, к подозрениям без причины. Она верила в любовь, в семью, в то, что если человек говорит «я люблю», он действительно любит. А когда выходит замуж, значит, готов строить что-то долгое, прочное, настоящее. Так думала Марина десять лет своей замужней жизни.
Её муж, Алексей, был человеком сдержанным, но заботливым. Он не говорил много слов, но делал — платил по счетам, чинил кран, возил в отпуск, помогал с сыном. Сыну — Максиму — было восемь. Он был похож на отца: светлые волосы, серьёзный взгляд, тихий характер. Марина гордилась им. Гордилась их семьёй.
Но в тот день всё изменилось. Не сразу. Не с крика, не с развода, не с обвинений. Всё началось с тишины. С тишины, которая наступила в тот момент, когда она, стоя у приоткрытой двери кабинета, услышала голос мужа.
— Пап, я не могу больше. Она меня задавливает. Дом, ребёнок, постоянные упрёки… Я чувствую, как тону.
Марина застыла. Рука, уже поднятая, чтобы постучать, повисла в воздухе. Она не дышала. Сердце стучало так громко, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку.
— Ты сам выбрал, — ответил свёкор, голос звучал твёрдо. — Ты хотел семью. Хочешь — терпи. А если не можешь, то решай.
— Я не знаю, что делать. Я уже не чувствую к ней ничего. Ни любви, ни желания. Только долг. А это хуже, чем ненависть.
Марина сделала шаг назад. Её ноги будто налились свинцом. Она хотела уйти, но не могла. Хотела закричать, но голос пропал. Хотела выбежать, но тело не слушалось. Она просто стояла, прижавшись спиной к стене, и слушала, как её муж говорит о ней, как о грузе, как о тюрьме.
— Я думал, пройдёт, — продолжал Алексей. — Думал, привыкну. Но чем дольше мы вместе, тем сильнее мне хочется… свободы.
— Ты собираешься уйти?
— Да. Но не сейчас. Пока Максим маленький. Не хочу его травмировать. Подожду пару лет. Может, она сама поймёт, что между нами ничего нет.
— Тогда придётся действовать жёстко. Раздел имущества, суды, возможно, даже опека. Но я не хочу этого. Хочу, чтобы она сама ушла. Чтобы всё выглядело… естественно.
Марина медленно опустилась на корточки. Голова закружилась. В ушах звенело. Она слышала каждое слово, как будто оно врезалось в сознание ножом. «Хочу, чтобы она сама ушла». «Чтобы всё выглядело естественно».
