— Ах вот как ты со мной разговариваешь? Я, между прочим, целый день у вас убиралась! Неблагодарная! Димочка, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?
— Мам, — начал Дмитрий, но Марина жестом остановила его.
— Я разговариваю с вами так, как вы того заслуживаете. Вы вторглись в моё личное пространство и уничтожили мой труд. Это последний раз, когда вы были в нашей квартире.
— Что?! Димочка! Ты позволишь этой… этой выскочке так со мной говорить? Я твоя мать! Я имею право приходить к своему сыну!
Дмитрий молчал, разрываясь между двумя самыми важными женщинами в его жизни. Марина видела эту борьбу на его лице и понимала — если он сейчас не встанет на её сторону, их брак закончен.
— Дима, — тихо сказала она, — выбирай. Или ты сейчас скажешь своей матери, что она больше не имеет права входить в наш дом без приглашения, или я собираю вещи и ухожу. Навсегда.
Валентина Петровна в трубке ахнула:
— Димочка! Она тебе угрожает! Ты слышишь? Шантажирует тебя! Я же говорила, что она тебе не пара! Охотница за квартирой! Выгони её немедленно!
Марина поставила телефон на стол и пошла в спальню. Она достала чемодан из-под кровати и начала складывать вещи. Руки не дрожали. Решение было принято.
Дмитрий вбежал следом:
— Марина, подожди! Не надо! Мам, я перезвоню! — он сбросил вызов.
— Поздно, Дима. Я устала бороться за место в собственном доме. Устала доказывать, что я не временное явление в твоей жизни, а твоя жена. Устала от того, что ты каждый раз выбираешь её.
— Я не выбираю её! Я просто пытаюсь сохранить мир!
— Нет, ты пытаешься усидеть на двух стульях. Но знаешь что? Это невозможно. Твоя мать никогда не примет меня. И пока ты это не поймёшь, мы будем ходить по кругу.
Она закинула в чемодан последнюю стопку белья и закрыла его. Дмитрий схватил её за руку:
— Марина, пожалуйста! Я поговорю с ней! Я всё объясню!
— Объяснишь? Как ты объяснял после орхидеи? После платья? После того, как она при всех родственниках сказала, что я не умею готовить и что ты женился на мне только из жалости?
Каждое слово било как пощёчина. Дмитрий помнил все эти случаи. Помнил, как каждый раз уговаривал Марину простить, потерпеть, понять. «Она же пожилой человек», «У неё такой характер», «Она просто переживает за меня».
Марина выдернула руку и направилась к выходу. В дверях она обернулась:
— Знаешь, что самое обидное? Я любила тебя. По-настоящему любила. Но ты так и не смог стать мне мужем. Ты остался маминым сыном. И пока твоя мать жива, ты им и останешься.
Хлопок входной двери прозвучал как выстрел.
Дмитрий остался стоять посреди спальни. В голове звучали слова матери, которые она говорила пять лет назад, когда он только познакомил их с Мариной: «Она тебе не пара, сынок. Поверь материнскому сердцу. Она разобьёт тебе жизнь».
Он прошёл в разгромленный кабинет. Поднял с пола испорченные эскизы. Марина работала над этим проектом месяц. Вставала в пять утра, засиживалась до полуночи. Это был её шанс на повышение, на признание. И мать это знала. Знала и уничтожила.
Телефон снова зазвонил. Мама.
— Димочка, она ушла? Вот и хорошо! Я сейчас приеду, приготовлю тебе ужин. Ты, наверное, голодный. Эта твоя Маринка небось и готовить-то не умеет толком.
— Мам, — голос Дмитрия звучал глухо, — зачем ты это сделала?
— Что сделала? Прибралась в квартире? Так это же для вашего блага!
— Нет, мам. Зачем ты уничтожила её работу?
— Не знаю, о чём ты. Я просто навела порядок. А если твоя женушка не умеет следить за важными бумагами — это её проблемы.
