Ирина отнекивалась. Говорила, что занята на работе, что плохо себя чувствует. Она тянула время, инстинктивно понимая, что как только она отдаст ключи, всё будет кончено. Ее тихая гавань, ее ненайденный рай будет залит бетоном, покрыт ламинатом и продан чужим людям.
Спасение пришло, откуда не ждали. В библиотечной курилке, куда Ирина выходила просто подышать, к ней подошла Наталья из отдела каталогизации. Резкая, остроумная женщина, лет десять назад пережившая тяжелый развод и с тех пор жившая по принципу «я сама».
– Сергеевна, на тебе лица нет, – без обиняков заявила она, выпуская струю дыма. – Что, муж опять учудил? Или его сестрица-мегера?
Ирина, неожиданно для себя, рассказала всё. Про квартиру, про планы мужа, про свое отчаяние. Наталья слушала молча, не перебивая, только хмурила густые брови.
– Понятно, – сказала она, когда Ирина закончила. – Делят шкуру неубитого медведя. А медведь, то есть ты, сидит и боится рыкнуть. Ириш, они тебе красиво поют про «семейное гнездо» и «общие интересы». А по факту – хотят твоими руками и за твой счет решить свои проблемы. Андрей – машину, Галька – самоутвердиться за твой счет и, небось, комиссию срубить. А ты? Тебе что нужно? Или ты в этой схеме не учитываешься?
Слова Натальи были как ушат холодной воды. «А ты?». Этот простой вопрос никто ей не задавал уже много лет. Ни муж, ни его родня, ни даже она сама. Чего она хочет? Она хочет этот широкий подоконник. Хочет расставить на нем фиалки, как мечтала всю жизнь, но в их темной хрущевке они не росли. Хочет сидеть в кресле с книгой, не вздрагивая от каждого звука. Хочет тишины. Своей собственной, персональной тишины.
– Моя квартира, мои правила, – хмыкнула Наталья, затушив сигарету. – Запомни это, Сергеевна. И действуй.
В тот же день Ирина взяла на работе отпуск за свой счет на неделю. Дома она молча собрала сумку.
– Ты куда? – удивился Андрей, оторвавшись от телевизора.
– В Сызрань. Нужно там кое-какие дела уладить. С документами.
– А, ну давай. Заодно ключи Вадику оставишь, он завтра подъедет, обмеры делать. Я ему твой телефон дал.
Это стало последней каплей. Он не просто распоряжался ее имуществом. Он уже раздавал ее контакты, втягивая в этот круг посторонних людей, делая процесс необратимым. Он перешел черту.
– Хорошо, – ледяным тоном ответила Ирина и вышла из квартиры.
В Сызрани она не стала прибираться или разбирать вещи. Первым делом она пошла к юристу. Потом – в паспортный стол. Она действовала четко и быстро, как будто всю жизнь только и делала, что отстаивала свои права. Страх куда-то ушел, осталась только холодная, звенящая решимость.
Она сменила личинку в замке. Купила самый простой чайник и пачку чая. Вечером, когда раздался звонок Андрея, она была готова.
– Ира, ты где шляешься?! Мне Вадик звонит, не может до тебя дозвониться! Ты ключи ему оставила?
– Нет, – спокойно ответила Ирина.
– В смысле нет? Мы же договорились!
– Это ты договорился. Со мной ты не договаривался. Ты поставил меня перед фактом.
На том конце провода повисла изумленная тишина.
– Ты что себе позволяешь? – наконец прорычал Андрей. – Ты что, бунт на корабле устроила? Из-за этого сарая? Я для нас стараюсь, для семьи, а ты!..
– Для какой семьи, Андрей? – тихо спросила Ирина. – В семье люди разговаривают друг с другом. А ты со своей сестрой просто решил использовать мой шанс для своих целей.
– Ах вот как! Шанс! Да ты бы без меня и Гали этот шанс в унитаз спустила! Сидела бы там в пыли и радовалась! Неблагодарная! Завтра же приеду, будем серьезно разговаривать!
Он бросил трубку. Ирина знала, что «серьезный разговор» будет означать крики, давление и ультиматумы. Но ей уже не было страшно. Она сидела в своем кресле, в своей квартире, и пила чай.
Они приехали на следующий день. Вдвоем. Андрей и Галина. Ирина видела из окна, как их машина решительно запарковалась во дворе. Она не спешила открывать. Дала им позвенеть в новый звонок, постучать в дверь. Пусть почувствуют себя чужими на этом пороге.
Наконец, она открыла.
