— Это не просто дом, — объяснила Ксения. — Это память. Здесь я провела лучшие годы детства.
— Прости меня, — вдруг сказал муж. — Я должен был сразу тебя поддержать, а не слушать мать.
— Главное, что ты понял, — ответила жена. — И выбрал правильную сторону.
Они обошли участок, проверили дом. Крыша действительно подтекала, забор покосился. Но это всё было поправимо.
— Давай сделаем здесь ремонт, — предложил Антон. — Будем приезжать на выходные.
— Давай, — согласилась Ксения. — Только никому не говори. Особенно своей маме.
— Не волнуйся, — заверил муж. — Я больше не допущу ошибок.
Ремонт делали своими силами. Антон оказался неплохим мастером — починил крышу, поправил забор, покрасил стены. Ксения занималась внутренним убранством — перебрала бабушкины вещи, постирала занавески, навела порядок.
К осени дом преобразился. Стал уютным, тёплым, гостеприимным. Супруги стали приезжать каждые выходные, наслаждаться тишиной и природой.
Валентина Петровна пыталась восстановить отношения с сыном. Звонила, писала, передавала записки через общих знакомых. Но Антон был непреклонен.
— Пока не извинится перед тобой искренне, не прощу, — говорил муж.
— А если не извинится? — спрашивала Ксения.
— Значит, гордость для неё важнее сына, — отвечал Антон.
В декабре, перед Новым годом, Валентина Петровна приехала в Сосновку. Ксения как раз развешивала гирлянды на яблонях, когда увидела знакомую машину.
Свекровь вышла из автомобиля, и Ксения не узнала её. Женщина выглядела постаревшей, уставшей. Исчезла обычная надменность, остались только грусть и усталость.
— Ксения, — тихо сказала Валентина Петровна. — Можно поговорить?
— Говорите, — кивнула невестка.
— Я… я хочу извиниться, — с трудом произнесла свекровь. — Я была неправа. Не должна была так поступать.
— Почему решили извиниться именно сейчас? — спросила Ксения.
— Потому что поняла — потеряла сына, — честно ответила Валентина Петровна. — Из-за денег, из-за глупой жадности. А сын дороже любых миллионов.
Ксения молчала, давая свекрови выговориться.
— Я всегда считала, что всё должно быть под моим контролем, — продолжала Валентина Петровна. — Сын, его жизнь, его выбор. Думала, имею право решать за вас. Но не имею.
— И что теперь? — спросила Ксения.
— Прошу прощения, — склонила голову свекровь. — И обещаю больше не вмешиваться в вашу жизнь.
Из дома вышел Антон. Увидел мать и замер.
— Мама? — удивлённо сказал сын. — Ты здесь?
— Антоша, — Валентина Петровна посмотрела на сына со слезами на глазах. — Прости меня, сынок. Я была дурой.
Антон подошёл к матери, обнял.
— Мама, — сказал сын. — Больше так не делай. Ксения — моя жена, моя семья. Уважай её.
— Буду, — пообещала Валентина Петровна. — Честное слово.
Они пригласили свекровь в дом, напоили чаем. Разговаривали осторожно, словно заново учились общаться. Валентина Петровна рассказала, как тяжело было эти месяцы без сына, как поняла свои ошибки.
— Знаете, Ксения, — сказала свекровь. — Я всегда боялась потерять сына. Думала, если женится, уйдёт от меня. Вот и пыталась всё контролировать.
— Никто никуда не уходит, — ответила Ксения. — Просто у людей появляется своя жизнь.
— Теперь понимаю, — кивнула Валентина Петровна. — Поздно, но понимаю.
Расстались мирно. Свекровь уехала, пообещав больше не вмешиваться в жизнь молодых. И сдержала слово. Звонила редко, в гости приезжала только по приглашению, советов не давала.
А Ксения с Антоном обустроили дом в Сосновке и стали проводить там всё свободное время. Следующим летом родители Ксении приехали погостить. Мама помогла разбить огород, папа починил старый колодец.
— Хорошее место, — сказал отец Ксении. — Бабушка Зоя была бы рада, что дом в порядке.
— Я стараюсь, папа, — ответила Ксения. — Это же память.
Вечером, сидя на веранде, Антон сказал жене:
— За что? — удивилась Ксения.
— За то, что не сдалась. Отстояла свои права. И меня научила.
— Чему научила? — улыбнулась жена.
— Что нельзя позволять никому, даже родным, нарушать границы, — объяснил Антон. — Я всю жизнь под маминым каблуком был. А ты показала, что можно жить иначе.
— Можно, — согласилась Ксения. — Главное — уважать друг друга.
Яблони в саду зашумели от ветра, и несколько спелых яблок упало на землю. Ксения подняла одно, откусила. Сладкое, с кислинкой — точно такое же, как в детстве.
Дом бабушки Зои остался в семье. Не как имущество за три миллиона, а как место силы, памяти, любви. Место, где не властны ни жадность, ни манипуляции, ни попытки контроля. Только покой, тишина и аромат яблок — настоящие ценности, которые не продаются и не покупаются.
