Люда так и знала, что ни к чему хорошему это внезапное приглашение не приведет.
Все произошло у нотариуса – бабушка оставила ей домик в деревне, и они с мужем поехали оформлять документы. Вообще-то, она бы и сама справилась, но Гена считал, что её точно облапошат, а Люда не спорила, не до того ей было. И вот тем самым нотариусом оказался бывший Генкин одноклассник, который пригласил их в гости.
Сначала Люда даже обрадовалась, они вместе уже лет десять никуда не ходили. Но накануне ей приснился плохой сон – стая ворон налетела на нее и клевала её, а вместо голов у ворон было лицо этого одноклассника, кажется, Виктор его звали.
Утром Люда решила сказаться больной и никуда не пойти, но ведь тогда и работу нужно было пропустить, а она обещала в девятом классе контрольную провести, нечего их расхолаживать. Да и вообще, директриса не любит, когда без уважительной причины пропускают. А уважительная причина – это только смерть или роды, других она не принимает. Ох, натерпелась Люда, пока дети болели, хорошо, что подросли уже, и можно спокойно их одних оставлять.
Так что в гости она пошла, даже платье парадное достала. Платье было тесно в боках, и она привычно вздохнула – надо худеть. Но как тут похудеешь, когда Гена каждый день просит пироги, сын жить не может без сладкого, а дочь заявила, что в прошлой жизни была итальянкой, поэтому не может ничем питаться, кроме макарон, пиццы и лазаньи.
Квартира у этого Виктора была шикарная, не то, что у них. Нет, жаловаться Люде не на что было – четыре комнаты, дом кирпичный, до метро пять минут. Но вот лоска им не хватало – обои в каждой комнаты разного цвета, техника устаревшая, да и хлам везде. Ну а как без хлама, когда двое детей? А у этих, видимо, детей не получилось – квартира чистенькая, аккуратненькая, как и ее хозяйка.
Она представилась Гердой. Люда, работающая в школе, насмотрелась всякого, но все равно переспросила:
Женщина сверкнула белоснежными зубами и шутливым тоном произнесла:
— Излишняя любовь моей матери к сказкам Андерсена.
Да, жена у Виктора была что надо – стройная, в простом, но элегантном платье, на ногтях свежий маникюр, а прическа так вообще, как у киноактрисы. Люде она показалась высокомерной, но вскоре женщины разговорились, и оказалось, что она вполне милая, даже рецепт пирожков Люде дала. Мужчины тоже говорили о чем-то своем, и под влиянием вина Люда расслабилась, решила, что сон хоть и с четверга на пятницу, но совсем не вещий.
— Видела, как Герда это выглядит?
— И что? – не поняла Люда.
— А то! Она ровесница твоя, между прочим.
— Во-во. Распустила ты себя, Людмила. Неужели так сложно за собой ухаживать, я не понимаю. Чего тебе не хватает? Денег? Так я тебе, сколько скажешь, столько и даю.
— Я детьми занимаюсь! – огрызнулась она. – И домом. – Ей хорошо, у них детей нет!
— Как это нет! – возмутился Гена. – Ты чего, не слушала Виктора? Вообще-то, трое. Они их к бабушке отправили, чтобы не мешали ужинать.
Люда не нашла, что на это ответить, а муж цыкнул и пошел недовольный спать.
Вообще-то, он был прав. Люда подошла к зеркалу и впервые за долгое время рассмотрела себя внимательно. Корни отросли, а покрасить волосы все некогда, стрижку тоже давно не обновляла – удобно волосы в пучок собрать, и укладывать не надо. Про фигуру она и сама знает, да и остальное… Да, конечно, он прав, но отчего так горько?
Жалеть себя Люда не умела, не привыкла она к такому. Поэтому вздохнула, съела с горя мороженое и решила – ладно, завтра она возьмется за себя.
Записаться в парикмахерскую и на маникюр оказалось не так сложно, а вот попасть туда… Люда специально записалась на вечер понедельника, чтобы никакие внезапные совещания не сорвали визит, но тут позвонила дочь:
— Мама, тебя в школу вызывают!
— Юля, я не могу, пусть папа идет. Что ты опять натворила?
— Ничего. Мам, папа не может, у него совещание.
Пришлось отменять парикмахера.
Дочь в средней школе поступила в гимназию и училась хорошо, но вот с поведением были проблемы, и Люде то и дело приходилось идти на ковер и краснеть за дочь. Но сегодня, злая из-за того, что сорвалась стрижка, она сказала классной руководительнице:
— Ей восемнадцать лет через месяц, если хочет целоваться, пусть целуется. Она же не на уроках это делает? Вот и замечательно. А насчет его экзаменов пусть родители мальчика волнуются, нам в армию не идти.
Дочь была в восторге, что мама так за нее вступилась, но в магазин отказалась идти – у нее, видите ли, свидание. И Люда пошла одна, накупив все по списку, чтобы приготовить те самые пирожки, которые так понравились и ей, и мужу. Заодно взяла рогалики для сына и уже собралась уходить, как вспомнила про похудение. Вздохнула, взяла сельдерей и огурец. Сделает себе салат на ужин, а пирожки есть не будет.
С диетой у нее ничего не получилось. Пока готовила, не удержалась и попробовала. Потом, пока тетради проверяла, незаметно съела два рогалика. А еще понедельник был днем глажки рубашек – в воскресенье к вечеру она так уставала после генеральной уборки и стирки, что еще и гладить сил не было. А нужно было десять рубашек отгладить – пять мужу и пять сыну. Это хорошо еще, что Юля уже сама себе одежду готовила. И сын бы мог, но Люде его жалко было – маленький еще, шестнадцать лет, успеет еще сам, пока не женится.
В общем, после десятой рубашки она сорвалась и пошла, доела все оставшиеся пирожки. Муж лег спать без нее, недовольно отвернувшись к стенке.
На стрижку она в итоге попала через неделю. Волосы покрасила через две. Когда сделала маникюр, прическа опять потеряла свежесть, а после воскресной уборки два ногтя сломались, на одном треснуло покрытие. Да уж, не бывать Люде красавицей. Неудивительно, что муж все позже и позже домой возвращается, да и на работе директриса ею недовольна. Вон, отдала часть часов Анечке, которая только-только после вуза пришла.
— Молодым дорогу нужно давать, – сказала она. – Тебе нагрузка такая зачем? Возраст уже не тот, да и деньги тебе не нужны, у тебя муж вон сколько зарабатывает!
