Прозвучали его слова иначе, не так, как он до этого говорил. И в груди у Люды потеплело.
— Что, и правда плохо? – тихо спросила она.
— А ты как думала? Есть нечего, грязь везде, рубашки не глаженные…
Улыбка сползла с лица Люды.
— Ты извини, Гена, но я не вернусь. Давайте как-нибудь сами.
В этот момент в дверь постучали, и ввалился Аркадий.
Он попятился к двери, но Гена ринулся вперед, схватил его за грудки.
— Сосед, – испуганно ответил Аркадий.
И тут Гена, который ни разу в жизни руки ни на кого не поднял, ударил Аркадия кулаком в нос, грохнул дверью и ушел.
А Люда не знала, что делать – то ли за мужем бежать, то ли Аркадию лед к носу прикладывать. Правда, льда у нее и не было, пришлось полотенце холодной водой мочить. Гена ушел, конечно, да и не было смысла за ним бежать. Ни в чем Люда не была виновата, а смысл тогда оправдываться.
Муж ей звонить перестал. И дети тоже. Видимо, он наговорил им всяких гадостей. Люде было больно, но она держалась – Варя ей помогала, оказалась мудрой не по годам, да и Аркадий, конечно, тоже. Правда, эту тему они не поднимали – Люда извинилась перед ним за мужа, он отмахнулся, дескать, с кем не бывает. Говорили они о другом, но как-то все получалось так, что Аркадий ее подбадривал, утешал, убеждал, что все будет хорошо, нужно только подождать. Уговаривал в школу вернуться.
— Да хоть в нашу, – говорил он. – У нас вечно учителей не хватает.
В мае снег все же сошел, и из земли стали пробиваться первые травинки. Дочь, наконец-то, стала отвечать на сообщения Люды, а вот сын все еще устраивал ей бойкот. Но дочь говорила, что все в порядке, даже рубашки сам научился гладить. Правда, по русскому, похоже, выйдет двойка, но это ничего, пусть сам решает проблемы. А вот у нее все отлично, и к экзаменам она готовится, и все успевает.
Правда это или нет, Люда не знала, но чувствовала себя виноватой. Кто она такая – кукушка, которая бросила своих детей? Каждый день обещала – вот завтра поеду и проведаю их. Но наступало завтра, и она не могла найти в себе силы, боялась, что потеряет то хрупкое равновесие, которое с трудом обрела.
Ей нравилась эта деревенская жизнь. Свежий воздух, простая пища, простые разговоры. Аркадий уже планировал, что она в огороде посадит, помогал мусор в ограде убирать. Варя чуть ли не каждый день прибегала, даже если не надо было маникюр делать или стрижку, просто так, поболтать. Люда все равно пихала ей деньги, хотя Варька и отказывалась.
— Это для бабушки, – говорила Люда.
На девятое мая Аркадий позвал Люду поехать в лес, на пикник.
— Лошадь возьму у дяди Коли, так такие места – закачаешься!
А Варя как узнала, тут же начала петь:
— Давайте я вам причесочку сделаю! Похоже, у Аркадия романтические планы…
— Да ну тебя, какие планы! – рассмеялась Люда. – Но прическу сделай.
— Планы, еще какие планы. А еще он в школу ходил, место для тебя спрашивал.
— Да места у нас навалом. Хотите – биологию преподавайте, хотите – историю.
— Так я же математику преподаю.
— Математичка у нас есть. Да какая разница, что одно, то другое.
Когда Варя ушла, Люда принялась собираться – она для пикника пирожков напекла, тех самых, рецептом которых Герда с ней поделилась, яиц сварила, а теперь надо было чай в термосе заварить. Она так увлеклась, что не услышала стук в дверь, и вздрогнула, заметив краем глаза фигуру.
— Гена? – удивилась она.
Муж выглядел осунувшимся и потерянным.
— Люда… Какая же ты у меня красивая…
Хотелось сказать – нет никакой «у меня», но Люда смолчала.
— Ты прости, что я без предупреждения. Боялся, что не захочешь меня видеть. Погоди, не перебивай! Я так виноват перед тобой. Я и понятия не имел, как это сложно все – дом, дети, рубашки… А у Витьки, оказывается, гувернантка и работница по дому. Как слуги, представляешь? Крепостное право вернулось, честное слово! А Герда только пальчиком им указывает, понятно, что она так сохранилась. А я дурак, Люда. Не хочу я, чтобы чужие люди мне есть готовили и одежду мою стирали.
Поймав взгляд Люды, он поспешил добавить.
— И чтобы ты это делала, я не хочу! Я сам хочу, что у меня – рук, что ли, нет? Люда, возвращайся домой, а? Обещаю, что буду все сам по дому делать, ты только вернись. Тоскую я, сил нет. Еще и Юля наша учудила… Беременная она, Людка. И рожать решила. Так что будем с тобой бабушка и дедушка.
Люда схватилась за сердце и опустилась на стул.
— И молчал! – воскликнула она. – Как рожать, когда рожать, а институт?
— Так и я ей говорю, а она – мы любим друг друга, совершеннолетние и знаем, чего хотим! Поехали домой?
— Поехали, – решительно заявила она.
В этот момент в окно постучали, и Люда узнала голос Аркадия. Хотела сказать ему, чтобы приходил позже, хотя, когда позже? Пока думала, Аркадий уже в дом вошел, и не сразу заметил Генку.
— Ну что, красавица, готова?
И осекся, увидел Генку. Люда боялась, что тот опять в драку полезет, но Гена молчал.
— Аркадий, ты извини, мне домой надо. Дочка у меня беременная.
— Ну, понятно. Езжай, конечно. Я за домом присмотрю. Ну и это… Удачи тебе, Людмила.
Не глядя ей в глаза, он развернулся и пошел. А Люде вдруг стало жаль и пирожки, и чай в термосе, и запряженного в телегу коня… А больше всего – Аркадия.
— Погоди, – сказала она Гене и выбежала из дома.
Он уже вышел за калитку. Люда подошла к нему, взяла за руки.
— Я вернусь, обещаю тебе. Разберусь с детьми и вернусь. У сына двойка за год выходит, дочь беременная, еще и…
— Еще и муж, – закончил он вместо нее.
— Еще и муж, – согласилась она. – Развод у нас не оформлен и вообще… Надо поговорить уже по-людски, решить все. Но я вернусь, точно вернусь.
Аркадий улыбнулся, но как-то грустно, словно не верил Люде.
— Ладно, – сказал он. – Ладно.
Чувствуя, как его руки выскальзывают из ее рук, у Люды сжалось сердце. И она, в который раз за последний месяц, совершила очередную глупость – взяла и поцеловала его. Прямо в губы. И сама себе удивилась.
Аркадий улыбнулся по-настоящему.
— Я буду ждать, – сказал он. – Только ты возвращайся…
