-Да ты что, Нянь, что такое говоришь, тебе господь дочек не дал, так вот Петруша привёл, да Гриша того гляди женится.
-Да ну тебя, Найка. Не знаешь ты, Машка злая. Одна надёжа, на Гришаньку, на сыночка моего любимого, последушка ненаглядного..
-Ну запричитала, вставай давай, хозяйка. Пои чаем…
Старушки сели за стол, откуда ни возьмись подоспела Маша, наладила самовар, разлила по чашкам ароматный чай, достала варенье, мёд. Поставила на стол ватрушки.
Смотрит Наина на девушку и улыбается, какая ладная. Всё в руках горит, всё старается припомнить, на кого же похожа Маша? Кого она ей так напоминает. Пыталась выспросить у Марии, кто её родители. Так говорит белые порубали, когда она маленькая была, мол крестьяне были, из соседней волости, на барина работали, а её успела мать в картошку бросить, там и сидела, пока не стемнело. А потом к людям вышла…
Наина сама у барышни в услужении жила, в городе.
Нянька как раз замуж вышла, за Гаврилу, а она Наина, или Найка, как её звала Нянька, поехала как-то с Гаврилой в город, сидит на облучке рядом с браткой, так звала маленькая Найка, Гаврилу, мужа Няньки, так вот сидит, глазёнками лупает, всё ей интересно.
-Хочу, -говорит, — братка в городе жить, как мамзель ходить. Тот посмеялся, а как девчонка немного подросла, устроил её к барыньке в услужение, к одной. У Гаврилы брат троюродный, кучером у неё служил, у барыньки-то..
Там Наина и прижилась, барынька хорошая была, добрая.
Всему Наину научила, и приборами владеть, и говорить.
Так и жили, замуж Наина не вышла, вроде по молодости ухаживали за ней молодые люди, приказчик , например, да только вот какое дело, воспитала барынька Наину под себя, та вроде и рода простого, а воспитания— то барского, с простыми не могла, а с благородными тоже никак, сложно всё…
А тут революция, всё перемешалось, барынька-то уехала в Париж, с собой звала Наину, умоляла её, плакала, руки заламывала, привыкла она к ней, к Наине -то, да та не смогла бросить мать старую, да Няньку.
Гаврила в революцию ушёл, а Нянька с детьми, да со старой матерью одна. Так и осталась Наина, признали её потерпевшей от буржуйской власти, поселилась в старой материнской хатке, работать пошла поварихой сначала, а потом школу организовали, для молодёжи, пошла учить, читать, да писать ребятишек, да и взрослых, так и жила…
