Не успел оглянуться, а уже из юного мальчика, Петруши, превратился в дядю Петю.
Девчонка соседка, Наташка— проказница что катал дядя Петя на плечах, уже стала мамой третий раз, превратилась в дородную даму….
Всё течёт, вот уже Петруша и не Петруша вовсе, а деда Петя, для своего трехлетнего внука Егорушки.
А душа -то молодая, она душа-то веселья хочет, проказ каких, чего-то такого, как после душной больничной палаты, когда выходишь на свежий воздух, слаб ещё здоровьем, но чувствуешь себя уже ого-го и хочется горы свернуть.
Вот так и душа у Петра Борисыча, хочет чего-то, может влюбиться, читать Бродского, кстати Маша обожает Бродского, а вот Ирише он никогда не нравился…А тут такое совпадение, и Кандинского Маша любит, а Ирусика называет мазней.
Пётр Борисович не хочет ехать на дачу и сажать с тёщей помидоры, а хочет любить и веселиться.
От тёщи пахнет старостью а от Маши молодостью…
Пётр Борисович стоял прислонившись к стене, сердце его стучало где-то в горле.
Чувствовал он себя мальчишкой лет пятнадцати, за которым зашла подружка, а строгая мама допытывает её кто такая, где работают родители и где они, собственно собираются гулять.
-Петруша, -ласковым голосом позвала Ирина Петровна, — выходи, чего ты прячешься, вон девушка хочет тебя забрать.
Пётр Борисович, стыдливо прикрываясь тарелкой из под пирожков, выглянул в прихожую
-Здравствуйте, Мария Ипатьевна
-Здравствуйте, — Маша зарделась, и опустила голову, на глазах появились слёзы
-Простите, Пётр Борисович, что я вот так…
-Да что вы, что вы, — проговорила Ирина Петровна, — очень даже правильно вы сделали, — она повернулась к мужу, -Петруша, иди умойся и надень штаны, ну что ты, неудобно ей богу, у нас же гости.
Проходите на кухню, будете чай?
Пётр Борисович ожидал чего угодно, истерики, воплей, упрёков.
Он бы даже не удивился, что уже тёща стучала бы в дверь, проклиная его и весь его поганый род.
Но такого, Петр не ожидал. Чего угодно, но не этого…
Что делать, — метались мысли в голове, что делать.
Надо позвонить Генке, это он подлец подбил его.
Смотри, мол, как эта новенькая тебя глазами так и ест, так и ест.
Что делать-то? Вот позорище,это же все узнают и тёща тоже, тьфу ты.
А дети? Как стыдно…Стыдно и…волнующе.
Штаны, штаны, Ируся сказала надеть штаны.
О, боже, какие? Эти треники с вытянутыми коленками?
Нет, он наденет выходной костюм и рубашку, сейчас быстро перебежит в комнату и наденет…
Пётр появился в дверях в тот момент, когда Ириша и Маша обсуждали рецепт для пирожков.
Он встал в дверях, пытаясь втянуть живот, прислонился к косяку, чувствуя себя Марлоном Брандо, но локоть соскользнул, зацепившись за облупившуюся краску.
