Дмитрий вернулся, вручив отцу бутылку хорошего виски, а Ирине — ее любимые орхидеи в горшке. Она холодно поблагодарила, но за ужином ее шпильки становились все острее. Взрыв произошел, когда Ирина стала сокрушаться, что им с Сергеем пришлось отказаться от хорошего фотографа — не вписались в бюджет.
— Так давайте мы вам его подарим? — искренне предложила Анна. — Выберите любого, мы оплатим. Это будет наш подарок.
— Не нужно нам твоих подачек! — выпалила Ирина, и ее глаза наполнились слезами. — Сами справимся!
— Ирочка, дочка, ну что ты, — вмешалась мама. — Аня же помочь хочет…
— Помочь? Она хочет показать, какая она богатая и успешная! Чтобы потом все на свадьбе знали, что без ее денег мы бы даже на нормальные фотки не наскребли!
— Никто так не думает, — растерянно пробормотал отец.
— Она так думает! — Ирина вскочила. — Всегда так думала! Приезжает из своей Москвы и ходит с таким видом, будто в музей попала! Смотрит на наш ковер, на наш сервиз… Жалеет нас, нищих родственников!
Финальный удар она нанесла уже в прихожей, когда они, ошарашенные, собирались уезжать:
— Ты хоть понимаешь, Ань, как тебе повезло? Вцепилась в него мертвой хваткой. Только он-то что в тебе нашел? Ум? Не смеши меня. Таким, как он, нужны просто удобные женщины рядом. Попользуется и выбросит. Впрочем, тебе не привыкать. Ты у нас всегда умела находить себе спонсоров.
Дмитрий окаменел лицом. Анна, ничего не видя перед собой, схватила сумку.
— Скатертью дорога! — бросила Ирина им в спину.
С той минуты между сестрами легла тишина.
Дмитрий вошел в квартиру около семи вечера. Анна сидела в кресле, сжавшись в комок, и смотрела в темное окно.
— Привет, — он подошел, опустился на колени перед креслом и заглянул ей в лицо. — Что случилось?
— Привет. Ничего страшного.
Он молча взял ее холодные руки в свои. Он не торопил. За год он научился понимать ее без слов. Этот ледяной тон и отрешенный взгляд означали, что ей снова сделали очень больно.
Она глубоко вздохнула, и слова полились сами собой, тихие и безжизненные.
— Ира выходит замуж. В эту субботу. Мама звонила. Просила не приезжать.
Дмитрий слушал, не перебивая, лишь крепче сжимая ее пальцы. Он не удивился. Он видел эту семью изнутри один раз, и этого было достаточно, чтобы понять: они калечили ее, даже не замечая этого.
— Что ж. Значит, у нас свободные выходные. Поедем за город, в тот отель с камином.
— Дима… Я должна поехать.
Он поднял на нее глаза.
— Зачем, Ань? Чтобы они снова вытерли об тебя ноги?
— Я не могу позволить им просто вычеркнуть меня. Если я не приеду, я признаю их правоту. Признаю, что я в чем-то виновата. Но я не виновата! Я хочу прийти, отдать подарок и посмотреть им в глаза.
Он встал, прошелся по комнате. Его злила не она, а эта ее многолетняя привычка искать в себе причину чужой жестокости.
— Ты приедешь, и Ирина устроит истерику. Родители будут ее успокаивать и смотреть на тебя с укором. Зачем тебе это добровольное мучение?
— Может, я тогда была не права? Может, надо было остаться, поговорить, все объяснить?
— Объяснить что? — Дмитрий остановился. — Что ты не верблюд? Ань, после того, что она сказала, я с трудом сдержался, чтобы не высказать все, что думаю об их «воспитании».
Анна упрямо сжала губы.
— Они празднуют в «Лилии». Это лучший ресторан в их городе. Наверное, заняли денег.
Дмитрий замер. Название зацепило его память.
— Ресторан «Лилия»? В Подольске? Уверенна?
