— Можно. Только у меня есть условия.
— Первое: Галина Петровна не переступает порог нашего дома без приглашения. Никаких ключей, никаких внезапных визитов.
— Второе: все решения, касающиеся нашей семьи, мы принимаем вдвоём. Не с твоей мамой, не с моими родственниками. Вдвоём.
— Третье: если твоя мама опять начнёт делить моё наследство, ты встанешь на мою сторону. Открыто и однозначно.
— И четвёртое: Алёна больше не получает от нас деньги на свои вечные поиски себя. Хочет учиться — пусть работает.
— Полностью поддерживаю.
Они посидели ещё немного, допили чай. Игорь рассказал, как мама теперь жалуется всем соседкам на неблагодарного сына и жену-разлучницу. Как Алёна ноет, что теперь придётся работать. Как отец, который обычно во всём поддерживал жену, вдруг сказал ей: «Галка, ты сама виновата. Довела молодых».
— Папа тебя поддержал? — удивилась Татьяна.
— Представь себе. Сказал, что я правильно сделал. Что пора было. Что мама совсем границ не видит.
— Надо же. А Галина Петровна что?
— Теперь и на него обиделась. Говорит, все против неё сговорились.
Когда Игорь уходил, он остановился в дверях.
— За то, что не сдалась. За то, что показала мне, каким я был. Слабым. Трусливым. Маменькиным сынком.
— Игорь, ты не был плохим. Ты просто… не знал, что можно иначе. Твоя мама всю жизнь тебя контролировала. Трудно из этого вырваться.
— Но ты помогла. Твой уход… это был как холодный душ. Я понял, что могу потерять самое важное из-за маминых капризов.
— Приходи завтра. Погуляем в парке.
Он ушёл, а Татьяна вернулась на кухню. На столе лежали ключи от их квартиры. Ключи, которые Галина Петровна считала своими по праву свекрови. Татьяна взяла их и выбросила в мусорное ведро. Если они с Игорем будут вместе, то в новой квартире. Или в этой, бабушкиной. Но точно без ключей у свекрови.
Прошёл месяц. Игорь приходил почти каждый день. Они гуляли, ходили в кино, в кафе. Как будто встречались заново. И Татьяна видела — он действительно меняется. Становится увереннее, самостоятельнее. Галина Петровна несколько раз пыталась прийти к Татьяне «для серьёзного разговора», но та просто не открывала дверь.
И вот однажды вечером Игорь пришёл особенно взволнованный.
— Тань, у меня новость.
— Меня повысили. Начальником отдела назначили. И зарплата теперь в полтора раза больше.
— Поздравляю! Это же здорово!
— И ещё. Я нашёл квартиру. Трёхкомнатную, в новом доме. Подальше от мамы. Хочу купить. Нашу продадим, добавим — и хватит.
— Игорь, это серьёзное решение.
— Я знаю. Но я хочу, чтобы у нас было своё место. Где не будет воспоминаний о маминых проверках и скандалах. Чистый лист.
Татьяна задумалась. Идея была хорошая. Начать с чистого листа, без груза прошлого.
— А что твоя мама скажет?
— А какая разница? Это наша жизнь. Наше решение.
Она посмотрела на него и увидела того мужчину, за которого хотела выйти замуж три года назад. Сильного, решительного, готового защищать свою семью.
— Хорошо. Давай посмотрим эту квартиру.
Игорь обнял её. Крепко, как будто боялся снова потерять.
— Тань, вернёшься ко мне?
— Готов. К тебе. К нашей семье. К тому, чтобы мама знала своё место. Готов ко всему.
— Тогда да. Вернусь. Но бабушкину квартиру оставлю. Пусть будет. На всякий случай.
— Конечно. Это твоё. Только твоё.
Через два месяца они въехали в новую квартиру. Светлую, просторную, с большим балконом. Галина Петровна, узнав об этом, закатила скандал. Грозила, рыдала, обвиняла. Но Игорь был непреклонен. Он установил чёткие границы: мама может приходить в гости раз в неделю, по воскресеньям, и только по приглашению.
Первое время она бунтовала, пыталась приехать без предупреждения. Но дверь ей никто не открывал. Потом смирилась. А ещё через полгода, когда Татьяна сообщила о беременности, вдруг притихла совсем. — Внук будет? — спросила она, когда они сообщили новость за воскресным обедом.
— Или внучка, — поправила Татьяна.
— Я… я могу помогать? Ну, когда родится?
Татьяна и Игорь переглянулись.
— Можете, мама, — сказал Игорь. — Но на наших условиях. Никаких советов, если не просим. Никакой критики. Никаких попыток воспитывать по-своему.
— Я поняла, — тихо сказала Галина Петровна.
И, как ни странно, она действительно поняла. Может быть, перспектива остаться без внуков отрезвила её. А может, просто устала воевать. Но факт оставался фактом — она приняла новые правила.
А бабушкина квартира так и осталась за Татьяной. Она сдавала её хорошей семейной паре, а деньги откладывала. На будущее ребёнка. Потому что бабушка была права — это была её опора. Её свобода. И никто не смог отнять её.
