— Ну да, была. Помогала девочке выбрать подарок жениху.
— У Веры есть жених? — Павел включил громкую связь, чтобы Татьяна слышала.
— Будет. Хороший парень. Успешный. Надёжный. Не то что некоторые.
— Мама, что ты несёшь? При чём здесь я?
— А при том, сынок, что ты заслуживаешь лучшего. Вера — прекрасная девушка. Из хорошей семьи. Образованная. А не какая-то…
— Не смей! — Павел впервые повысил голос на мать. — Не смей оскорблять мою жену!
— Жену? — в голосе свекрови появились ядовитые нотки. — Посмотрим, надолго ли она твоя жена, когда вы окажетесь на улице.
Павел отключил телефон. Его руки дрожали от гнева.
— Поехали домой, — сказал он Татьяне. — Будем собирать вещи.
Но дома их ждал сюрприз. На кухонном столе лежало официальное уведомление о выселении. У них был месяц.
Татьяна села на стул и расплакалась. Три года жизни. Все их сбережения, вложенные в чужую квартиру. Мечты о детях, которых они планировали здесь растить.
— Не плачь. Мы что-нибудь придумаем. Снимем квартиру. Начнём сначала.
— На что? — всхлипнула Татьяна. — У нас нет денег на залог. Всё ушло на этот проклятый ремонт.
Павел молчал. Он знал, что она права. Но признать это означало признать полное поражение.
Вечером раздался звонок в дверь. Татьяна пошла открывать, думая, что это свекровь пришла добить их окончательно. Но на пороге стояла незнакомая пожилая женщина.
— Извините, вы Татьяна? Я Галина Васильевна, соседка снизу. Можно поговорить?
Татьяна впустила её. Женщина села на предложенный стул и внимательно осмотрела квартиру.
— Хороший ремонт сделали. Со вкусом. Людмила Петровна везде хвасталась, какие у неё золотые руки.
— Это мы делали. На свои деньги, — горько сказала Татьяна.
— Знаю, — кивнула соседка. — Я всё знаю. И про выселение тоже. Стены тонкие, Людмила Петровна громко разговаривает по телефону.
— И зачем вы пришли? Посочувствовать?
Галина Васильевна покачала головой.
— Помочь. Видите ли, я много лет работала в архиве. И у меня хорошая память на документы. Квартира эта принадлежала Анне Ивановне Поляковой. Она умерла пять лет назад.
— Да, бабушка мужа, — кивнула Татьяна.
— Не совсем. Анна Ивановна была двоюродной сестрой бабушки вашего мужа. И у неё был сын. Он уехал в Америку двадцать лет назад, Людмила Петровна всем говорила, что он умер. Но это неправда. Я недавно получила от него письмо. Он жив и является прямым наследником. А Людмила Петровна оформила квартиру на себя по поддельному завещанию.
Татьяна не могла поверить своим ушам.
— Абсолютно. У меня есть копии переписки Анны Ивановны с сыном. Она никогда не составляла завещание в пользу Людмилы Петровны. Более того, они даже не общались последние годы.
— Но почему сын не заявил о своих правах?
— Он не знал, что мать умерла. Людмила Петровна не сообщила ему. А когда он узнал и попытался связаться, она сказала, что квартира продана и денег нет. Он поверил и махнул рукой. Но сейчас, узнав о вашей ситуации, готов приехать и восстановить справедливость.
Татьяна позвала Павла. Выслушав соседку, он долго молчал. Потом достал телефон.
— Мама? Нам нужно серьёзно поговорить. Нет, не по телефону. Приезжай. Сейчас.
Людмила Петровна приехала через час. Вошла с высоко поднятой головой, готовая к бою. Но увидев Галину Васильевну, побледнела.
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — спокойно сказала соседка. — Рассказать им или сами расскажете?
Свекровь села на стул. Её спесь испарилась как утренний туман.
— Что вы хотите? — прошептала она.
— Справедливости, — ответил Павел. — Мама, как ты могла? Подделать завещание?
— Я не подделывала! — вспыхнула Людмила Петровна. — Анна Ивановна обещала мне эту квартиру! Я за ней ухаживала!
— Вы навещали её три раза за пять лет, — холодно заметила Галина Васильевна. — Это называется уход?
Людмила Петровна молчала, потом резко встала.
