— Из твоего? Да ты вообще кто такая? Никто! Продавщица из магазина! Если бы не мой сын, ты бы так и торговала колготками до старости! А теперь ещё и смеешь мне указывать!
— Мам, успокойся, — слабо попытался вмешаться Игорь.
— Молчи! — рявкнула на него мать. — Ты вообще мужик или кто? Позволяешь этой выскочке так со мной разговаривать! Марина встала. В её движениях появилась какая-то новая, незнакомая ей самой решимость.
— Галина Петровна, я последний раз прошу вас покинуть нашу квартиру. Если вы не уйдёте сами, я вызову полицию.
— Полицию? — свекровь снова расхохоталась. — Да они тебя же и выведут отсюда! У меня есть все документы, подтверждающие, что квартира куплена на наши с покойным мужем деньги!
— Но оформлена она на Игоря. И пока он не подписал ваши бумажки, это наш дом. Так что выбирайте — уходите сами или с нарядом полиции.
Галина Петровна посмотрела на сына. Тот сидел, сжавшись в комок, и молчал.
— Игорёк, сыночек, ты же не позволишь ей так со мной обращаться? Я же твоя мать! Я всю жизнь тебе посвятила!
— Мам, может, правда лучше поговорить завтра, когда все успокоятся… — пробормотал он.
— Предатель! — выплюнула Галина Петровна. — Баба из тебя, а не мужик! Ладно, я уйду. Но завтра, слышишь, завтра ты подпишешь эти документы! Иначе я такое устрою! Я докажу, что эта твоя женушка тебя обманула, что ребёнок не твой! У меня есть связи, я всё могу!
Она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. В квартире повисла звенящая тишина. Марина медленно опустилась на стул. Ноги больше не держали.
— Спасибо за поддержку, — сказала она мужу. В голосе не было сарказма, только бесконечная усталость.
— Марин, ты же знаешь маму. У неё характер тяжёлый, но она не со зла. Просто переживает за нас.
— За вас, — поправила Марина. — За тебя она переживает. А я для неё — пустое место. Помеха, которая завладела её драгоценным сыном.
— Не преувеличивай…
— Не преувеличиваю? Игорь, она только что потребовала переписать на неё нашу единственную квартиру! Квартиру, где растёт твоя дочь! И ты молчал!
— А что я мог сказать? Это действительно мама с папой купили…
— Но подарили тебе! Нам! На свадьбу! Или ты забыл, как твой отец говорил, что это подарок молодой семье?
Игорь встал, прошёлся по комнате, остановился у окна.
— Папы больше нет. Мама осталась одна. Может, ей действительно нужны гарантии…
— Гарантии чего? Что она сможет в любой момент вышвырнуть нас на улицу? Использовать квартиру как рычаг давления? «Не послушалась — выселю, не родила сына — выселю, не приготовила её любимые котлеты — выселю»?
— Она так не сделает.
— Сделает. Ты же её знаешь. Вспомни, что она устроила твоей сестре, когда та развелась. Выгнала из родительской квартиры, хотя Ленка с двумя детьми осталась.
— То другое дело. Ленка сама виновата была, мужа довела.
Марина посмотрела на него с изумлением.
— Довела? Он её бил, Игорь! Синяки документально зафиксированы! И твоя мать встала на его сторону!
— Мам сказала, что Ленка преувеличивает…
— Твоя мама скажет что угодно, лишь бы доказать свою правоту. И ты ей веришь. Всегда веришь. Больше, чем мне.
Она встала, подошла к нему, положила руку на плечо.
— Игорь, посмотри на меня. Посмотри в глаза.
Он нехотя повернулся. В его взгляде плескались вина и страх.
— Ты любишь меня? Дашу любишь?
— Конечно, люблю. Что за вопрос?
— Тогда почему ты готов отдать нашу безопасность в руки человека, который открыто говорит, что я недостойна быть твоей женой? Который называет нашу дочь «очередной девчонкой»?
— Мама просто эмоциональная. Она не имела в виду…
— Имела. Каждое слово имела в виду. Игорь, я четыре года терплю её придирки, оскорбления, вмешательство в нашу жизнь. Она приходит и переставляет мебель. Выбрасывает мои вещи. Критикует, как я готовлю, как одеваюсь, как воспитываю ребёнка. Проверяет наши платёжки, лезет в документы. И ты всегда на её стороне. Всегда!
