— Второй день… Не привыкла ещё, — коротко улыбнулась Ирина.
Обе снова замолчали. За стеклом проплывали тени сосен от фар редких машин.
Вкус еды казался пресным после дороги. Ольга ела быстро, мечтая вернуться и спрятаться под одеяло.
После ужина они шли по влажной дорожке между корпусами; под ногами хрустели песок и хвоя. Ветер налетал порывами, Ольга прижала кофту к груди и пожалела, что не взяла шарф.
— Здесь часто бывает холодно? — спросила она, скорее для себя.
Ирина пожала плечами:
— По-разному. Сейчас тепло ещё держится.
Она ускорила шаг, и разговор прервался.
Следующие дни жизнь шла по расписанию: завтрак в семь тридцать, процедуры по талонам, тихий час, ужин ровно в шесть. Ольга старалась вливаться в график, ходила на массаж, пыталась заснуть днём — плохо получалось под чужие голоса за стеной.
Ирина держалась особняком: уходила на процедуры раньше, возвращалась позже после прогулки. Они пересекались лишь у раковины утром или вечером, перекидывались дежурным «Доброе утро», «Спокойной ночи».
Первый спор случился из-за окна: по утрам Ирина открывала его настежь — Ольге становилось зябко, она надевала кофту и мёрзла за столом. Несколько раз робко просила:
— Может быть, прикроем чуть-чуть?
— Мне иначе тяжело дышать…
После этого наступало молчание.
Вещи тоже становились поводом для раздражения: то кружка оставалась немытой, то полотенце оказывалось на полу. Иногда одна забывала выключить светильник вечером, и другая молча вставала, чтобы это сделать.
В столовой обе садились за свой столик, обсуждали меню, иногда жаловались на работу персонала, но в остальном общались мало. Рядом иногда сидели другие женщины, рассказывали новости или вспоминали прежние годы отдыха здесь. Ольга слушала — чужие истории не трогали.
К концу недели напряжение повисло в воздухе: даже ночью казалось, что каждая дышит отдельно. Иногда Ольга слышала, как Ирина осторожно идёт к окну и тихо открывает его. Она поворачивалась к стене и считала вдохи, чтобы не думать о раздражении и собственном одиночестве.
Вечером пятницы прошёл дождь, дорожки опять намокли, по веткам капли стекали прямо под окнами. После ужина обе читали книги при настольной лампе, почти не разговаривая. К одиннадцати свет выключили, горел только ночник у двери.
Окно было приоткрыто: в комнату проникала прохлада, слышался ветер в ветвях, далёкие голоса с парковки. Ольга лежала спиной к соседке, слушала собственное дыхание и пыталась заснуть.
Вдруг в темноте тихо прозвучал голос Ирины:
Повисла пауза. За окном мелькнул огонёк фонаря среди елей, отражение прыгнуло по потолку.
