— А меня можешь? — Марина посмотрела ему в глаза. — Меня, свою жену, можешь предать ради мамочки?
— Я никого не предаю!
— Предаёшь! Когда позволяешь ей вести себя так в нашем доме. Когда соглашаешься на её условия за моей спиной. Когда не защищаешь нашу семью!
Она встала и пошла к двери.
— К маме. Мне нужно подумать.
Марина провела у родителей два дня. Мама, выслушав всю историю, только покачала головой.
— Эх, дочка, сложно тебе. Свекровь — это всегда испытание. Но ты держись. Главное — не поддавайся на провокации и не подписывай ничего.
За эти два дня Сергей названивал десятки раз. Марина не брала трубку. Ей нужно было время, чтобы успокоиться и принять решение. Вечером второго дня она всё же ответила на его звонок.
— Марин, пожалуйста, вернись домой. Нам нужно поговорить. Я… я кое-что понял.
Она вернулась. Сергей встретил её у порога — осунувшийся, с красными глазами. Видно было, что эти дни дались ему нелегко.
— Прости меня, — начал он, едва она вошла. — Я был не прав. Полностью не прав. Я позволил матери манипулировать мной, нами. Но это закончилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Я поговорил с ней. Сказал, что никаких долей выделять не будем. Что квартира — наша с тобой, и точка. Она… она очень разозлилась. Наговорила много неприятного. Но я выдержал.
Марина смотрела на него, не решаясь поверить.
— Теперь мы вместе. Ты и я. Наша семья. А мама… мама пусть делает что хочет. Если захочет судиться — будем защищаться. Но я на твоей стороне. Полностью и окончательно.
Следующие недели прошли в напряжённом ожидании. Свекровь не звонила, не приходила. Марина и Сергей потихоньку налаживали отношения, учились снова доверять друг другу. И вот, спустя месяц, пришло письмо из суда. Валентина Петровна всё-таки подала иск.
Судебный процесс длился почти год. Свекровь наняла дорогого адвоката, представляла свидетелей, пыталась доказать факт целевого дарения. Но документов у неё не было, а одних слов оказалось недостаточно. Марина и Сергей выступали единым фронтом. Это было тяжело, особенно для Сергея — видеть, как его мать поливает грязью его жену, обвиняет в корысти и манипуляциях. Но он выдержал.
Решение суда было однозначным — в иске отказать. Квартира осталась в собственности супругов. Валентина Петровна покинула зал суда, не сказав ни слова и не взглянув на сына.
— Всё закончилось, — выдохнула Марина, когда они вышли из здания суда.
— Нет, — покачал головой Сергей. — Всё только начинается. Наша новая жизнь. Без манипуляций, без вмешательства извне. Только ты и я.
Они обнялись прямо на ступенях суда, не обращая внимания на прохожих. Их дом был спасён. Их семья выстояла. И хотя цена оказалась высокой — Сергей потерял мать, которая после суда полностью прекратила общение, — они оба понимали, что это был единственно правильный выбор.
Спустя полгода Марина узнала, что беременна. Когда она сообщила об этом Сергею, тот расплакался от счастья.
— Теперь у нас будет настоящая семья, — говорил он, обнимая её. — И я обещаю, что наш ребёнок никогда не узнает, что такое манипуляции и условная любовь. Мы дадим ему то, чего не смогла дать мне мать — безусловную поддержку и уважение к его выбору.
Валентина Петровна так и не узнала о внуке. Сергей несколько раз порывался позвонить ей, но Марина останавливала.
— Если она захочет быть бабушкой, пусть сделает первый шаг. Пусть извинится и примет наши правила. А пока… пока мы справимся сами.
И они справлялись. Их маленькая семья, построенная на взаимном уважении и доверии, оказалась крепче любых родственных уз, основанных на манипуляциях и шантаже. Квартира, за которую они так боролись, стала настоящим домом — местом, где растёт любовь, а не разрушительные амбиции.
