— Собственно, вот соглашение о выделении доли. Всё составлено в соответствии с законодательством. Если супруги подпишут сегодня, можно будет быстро провести через регистрацию.
Марина встала. Её трясло от ярости, но она заставила себя говорить ровным голосом. — Никаких документов я подписывать не буду. И Сергей тоже. Это наш дом, и никаких долей мы выделять не собираемся.
Валентина Петровна тяжело вздохнула, изображая огорчение.
— Маринка, не упрямься. Ты же умная женщина, должна понимать — если дело дойдёт до суда, всё равно правда восторжествует. Только будет много нервов, денег на адвокатов, грязи… Зачем тебе это? Подумай о Серёже, о том, как это всё на нём скажется. Сын против матери в суде — это же ужасно!
— Выйдите из моего дома, — Марина указала на дверь. — Оба. Немедленно.
Свекровь покачала головой с видом человека, столкнувшегося с непроходимой глупостью.
— Ну что ж, я пыталась по-хорошему. Виктор Александрович, вы всё слышали. Невестка отказывается от мирного урегулирования. Придётся действовать через суд.
Они поднялись. У двери Валентина Петровна обернулась.
— И ещё, дорогая. Серёже я уже всё рассказала. Он в курсе и полностью меня поддерживает. Так что вечером вас ждёт серьёзный разговор.
Дверь за ними закрылась. Марина прислонилась к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Неужели Сергей знал? Неужели он согласен отдать треть их квартиры матери?
Она достала телефон и набрала номер мужа. Длинные гудки, потом его голос — напряжённый, виноватый.
— Марин, я не могу сейчас говорить. Вечером всё обсудим.
— Ты знал, что твоя мать придёт с нотариусом? — её голос срывался.
— Марина, пожалуйста, не надо по телефону. Я скоро буду дома.
Он отключился. Марина опустилась на пол прямо в прихожей. Слёзы душили, но она не позволила им пролиться. Нет, она не будет плакать. Она будет бороться. За свой дом, за свою семью, за справедливость.
Остаток дня прошёл как в тумане. Марина металась по квартире, не в силах сосредоточиться ни на чём. Она перечитывала документы на квартиру, искала в интернете информацию о дарении и правах на недвижимость, пыталась дозвониться до знакомого юриста. Картина вырисовывалась неутешительная — если свекровь действительно дарила деньги с условием покупки недвижимости, у неё могли быть основания претендовать на долю.
Сергей вернулся около восьми. Марина услышала, как повернулся ключ в замке, и замерла в гостиной. Он вошёл медленно, будто нёс на плечах невидимый груз. Не глядя на неё, прошёл на кухню, налил себе воды.
— Нам нужно поговорить, — наконец произнёс он, всё ещё не поднимая глаз.
— Да, нужно, — Марина старалась говорить спокойно. — Начни с того, почему ты не предупредил меня о визите твоей матери.
Сергей наконец посмотрел на неё. В его глазах читалась мука.
— Она позвонила мне утром, сказала, что зайдёт поговорить. Я не знал, что она приведёт нотариуса. Думал, просто поболтает, как обычно.
— Не ври мне! — Марина не выдержала. — Она сказала, что ты в курсе и поддерживаешь её!
— Я не поддерживаю! — он повысил голос. — Но что я могу сделать? Это моя мать! Она действительно дала деньги на квартиру, это правда. И теперь… теперь она считает, что имеет право на часть.
— А ты что считаешь? — Марина встала и подошла к нему вплотную. — Что думаешь ты, мой муж? Готов отдать треть нашего дома, чтобы твоя мамочка могла путешествовать по курортам?
— Я не знаю. Я разрываюсь между вами. С одной стороны ты, с другой — она. Как мне выбирать?
— А выбирать и не надо, — голос Марины стал ледяным. — Ты уже выбрал. Когда не предупредил меня, когда позволил ей прийти сюда с этим спектаклем. Ты выбрал её сторону.
