— Это именно так! И знаешь что? Я тоже сделаю выбор. Я буду бороться за наш дом. С твоей матерью, с тобой, если понадобится. Эта квартира — не просто недвижимость. Это наша семья, наше будущее. И я не позволю никому это разрушить.
Она ушла в спальню, оставив его одного на кухне. Ночь прошла в тяжёлом молчании. Они лежали рядом как чужие, каждый на своём краю кровати. Марина не спала, прокручивая в голове варианты действий. Утром она встала раньше обычного, собралась и вышла из дома, не дожидаясь, пока проснётся муж.
Первым делом она поехала к адвокату — не к знакомому, который мог оказаться недостаточно компетентным, а в серьёзную юридическую контору, которую нашла по отзывам. Пожилой адвокат внимательно выслушал её историю, изучил документы на квартиру.
— Ситуация непростая, — признал он. — Если деньги действительно были подарены на конкретную цель — покупку жилья, и есть документальное подтверждение, свекровь может претендовать на признание сделки дарения условной. Но многое зависит от того, как именно был оформлен этот дар. Нужно смотреть документы.
— У меня их нет. Муж никогда не показывал никакой дарственной.
— Вот это интересно, — адвокат поднял брови. — Если дарение было, должны быть документы. Если документов нет, то и доказать факт целевого дарения будет сложно. Я рекомендую вам для начала потребовать у мужа все документы, связанные с получением денег от матери. И ни в коем случае ничего не подписывайте.
Марина вышла из конторы с чувством, что у неё появилась хоть какая-то опора. Но дома её ждал новый удар. В квартире были Сергей, его мать и ещё какая-то женщина — как выяснилось, риелтор.
— А, Мариночка пришла! — воскликнула Валентина Петровна. — Как раз вовремя. Елена Владимировна проводит оценку квартиры. Нужно же знать реальную стоимость, чтобы правильно выделить долю.
Марина почувствовала, как внутри всё закипает от ярости.
— Какая ещё оценка? Я запрещаю!
— Милочка, ты не можешь запрещать, — свекровь улыбнулась. — Серёжа — собственник квартиры наравне с тобой. И он дал согласие на оценку.
Марина посмотрела на мужа. Тот стоял у окна, ссутулившись, и избегал её взгляда.
— Серёжа дал согласие, — повторила она. — Прекрасно. Сергей, а теперь дай мне, пожалуйста, все документы о дарении денег твоей матерью. Дарственную, расписки, выписки — всё, что у тебя есть.
Он вздрогнул и наконец посмотрел на неё.
— Затем, что я хочу знать правду. Были ли вообще эти деньги? И если были, то на каких условиях передавались.
Валентина Петровна поджала губы.
— Вот, значит, как. Невестка сомневается в моих словах. Думает, что я вру. Серёжа, ты слышишь? Твоя жена обвиняет меня во лжи!
— Я никого не обвиняю. Я прошу документы. Если всё чисто, в чём проблема их показать?
Воцарилось молчание. Риелтор неловко кашлянула.
— Может, мне прийти в другой раз?
— Да, пожалуйста, — твёрдо сказала Марина. — Оценка не потребуется.
Женщина поспешно ретировалась. Валентина Петровна встала с дивана, всем своим видом изображая оскорблённое достоинство.
— Ну что ж, я вижу, что конструктивного разговора не получится. Серёжа, когда твоя жена образумится, позвони мне. А пока… пока я вынуждена обратиться к адвокату.
Она величественно удалилась. Сергей и Марина остались одни. Молчание длилось несколько минут, становясь всё более невыносимым.
— Покажи мне документы, — тихо повторила Марина.
— Их нет, — едва слышно ответил Сергей.
— Не было никакой официальной дарственной. Мама просто перевела деньги на мой счёт. Сказала, что это на квартиру. Но документов… конкретных документов не оформляли.
Марина опустилась на диван. Значит, вся эта история с целевым дарением — блеф? Попытка свекрови выбить свою долю на пустом месте?
— Почему ты сразу не сказал?
— Потому что… потому что деньги действительно были. И мама считает, что имеет право на часть квартиры. Она моя мать, Марин. Я не могу просто послать её.
