— У Костика уже есть жилье, — объяснила Валентина. — А мы хотим, чтобы и у тебя был свой угол, когда придет время. Чтобы ты знала — что бы ни случилось, у тебя есть дом и родители, которые тебя любят.
— Ты какая-то странная сегодня, — хмыкнула Лиза. — Но спасибо, это… приятно.
После разговора с дочерью Валентина почувствовала, как огромная тяжесть, годами давившая на ее плечи, наконец отступила. Она больше не была той запуганной девчонкой, которую выгнали из дома. Она была матерью, которая может и хочет дать своим детям то, чего не было у нее самой — безусловную любовь и поддержку.
Но история на этом не закончилась. Через месяц, помогая Костику и Даше с ремонтом в их квартире, Валентина случайно услышала телефонный разговор невестки с матерью:
— Да, мам, представляешь, свекровь вдруг стала такой милой, — говорила Даша. — Дизайнера нашла, кухню оплатила… Странно, да? Видимо, поняла, что если будет и дальше строить из себя злобную мачеху, мы просто перестанем с ней общаться.
Валентина замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Значит, вот как они с Костиком ее воспринимали — злобной мачехой? И изменение ее отношения считают не искренним, а вынужденным?
Она тихонько вышла из квартиры, не дослушав разговор. По дороге домой ее мысли путались. Обида боролась со стыдом, гнев — с пониманием. Ведь Даша была права — она действительно вела себя как злобная мачеха. И внезапное изменение отношения вполне могло показаться подозрительным.
Дома Валентина долго сидела в тишине. А потом позвонила сыну:
— Костик, мне нужно с тобой поговорить. Серьезно поговорить.
Когда сын приехал, она прямо спросила:
— Я была плохой матерью?
Костик помолчал, явно не зная, что ответить.
— Ты была… строгой, — наконец сказал он. — Иногда слишком. Но я всегда знал, что ты любишь меня.
— Правда? — недоверчиво спросила Валентина.
— Правда, — кивнул Костик. — Просто иногда ты как будто боялась это показать. Словно любовь и забота — это что-то постыдное, что сделает меня слабым.
Валентина почувствовала, как к горлу снова подкатывает ком:
— Я не хотела, чтобы ты вырос избалованным. Чтобы ценил то, что имеешь.
— Я ценю, мам, — серьезно сказал Костик. — И я благодарен за всё, что вы с отцом для меня сделали. Даже за твою строгость. Она сделала меня сильнее.
Валентина обняла сына, впервые за много лет позволив себе просто быть матерью — без условий и ожиданий.
А через полгода на свадьбе Костика и Даши Валентина произнесла тост:
— За наших детей, которые, надеюсь, будут мудрее нас. И за внуков, которым, я обещаю, достанется только наша любовь, без примесей страха и предубеждений.
И хотя осадок от подслушанного разговора еще иногда напоминал о себе, Валентина знала — она на правильном пути. Путь исправления ошибок долог, но она готова его пройти. Ради детей, ради внуков, и в конечном счете — ради себя самой.
