— И кто будет этим заниматься? — ехидно спросила Катя, — кто первый побежит покупать краску и штукатурку?
— Вот и посмотрим, кто сколько стоит, — Аня подняла глаза, — я просто исполняю волю. Не хотите — не надо. Но завещания пока нет. Только это.
В комнате повисла звенящая тишина. Где-то за окном проехал трамвай, и его звон будто подчеркнул абсурд происходящего. Семья, собравшаяся делить богатство, внезапно оказалась перед чем-то, что требовало усилий.
— Отлично, — сдавленно произнес Петя, — началось.
— И это только первое письмо? — спросил тихо Владимир.
— Всего их шесть, — Аня кивнула.
И в этот момент стало ясно: вечер перестает быть томным.
Поликлиника на окраине выглядела ровно так, как ожидалось: облупленная краска, криво прибитая табличка “Медпункт” и ощущение вечной сырости. Таня вышла из машины, брезгливо подняла воротник.
— Это не медпункт, это декорации к фильму ужасов, — пробормотала она.
— Ага, — хмыкнул Владимир, выгружая из багажника краску, — с таким антуражем бабушка точно знала, куда нас послать.
— Кто вообще придумал красить стены за завещание? — бурчал Петя, волоча ящик с инструментами, — я думал, максимум — подписать пару бумажек, а тут — субботник имени Марии Ивановны.
— Ты же говорил, что “готов ко всему”, — напомнила Катя, не особо скрывая ехидство, всем своим видом показывая, что она не рассчитывала отрабатывать его наследство, — Ну вот, теперь и покрасишь. Мужик же. Или как?
— Хватит язвить, — вскипел он, — никто не знал, что бабушка превратит завещание в адский квест.
— Зато теперь проверим, кто в семье “настоящий человек”, — вставила Таня, натягивая перчатки, — может, потом всех наградим медалью “За трудовое терпение”. Спасибо, бабуля, что и после смерти напомнила нам о том,что ты прям кладезь, сарказма, цинизма и юмора в одном флаконе.
Медсестра, пожилая женщина в вязаной кофте, наблюдала за всей процессией из-за стеклянной двери, как будто ждала, что кто-то сорвется и сбежит.
— Вы правда это все сами будете делать? — спросила она недоверчиво.
— Не потому что хотим, а потому что приходится, — отрезала Таня.
— Очень по-семейному, — пробормотала медсестра и удалилась.
Работа пошла. Вяло, через силу, с постоянными уколами и спорами. Владимир пытался что-то выровнять на стене, пока Петя спорил с сестрой о том, какая краска должна быть “достаточно дорогой для бабушкиных условий”.
— Да купили бы вы уже нормальные валики, — ворчала Катя,— или снова решили сэкономить, а потом жаловаться?
— Если бы вы не опоздали на два часа, мы бы уже все закончили, — огрызнулся Владимир.
— Я, между прочим, работаю. В отличие от вас, у меня не фриланс.
— Это ты о чем? — Петя повернулся, — Кто у нас живет на зарплату жены, а сам сидит в кафе с ноутбуком?
— А вот не надо, — Катя повысила голос, — я хотя бы не прячусь за бабушкиным завещанием. Может, ей просто надоело, что вы приходили к ней раз в год, но уже с сумкой под документы?
— Мы приходили! — воскликнула Таня, — а где ты была, когда ей нужно было просто поговорить? Аня, вот кто был. А тебя мой братик отправил отдыхать, чтобы не уработалась.
— Это называется отпуск. Я его заработала, — огрызнулась Катя.
Аня, тем временем, сидела на подоконнике, молча смотрела на происходящее и сжимала в руках второй конверт. Пока они красили стены, выясняли, кто хуже помогал бабушке, кто где работал, и кто сколько вложился — она хранила молчание.
— Давайте без морали, — буркнул Владимир, — мы все знаем, что бабушка была не подарок. Почему вдруг решили из нее святую делать?
— Она была умнее всех вас, — тихо сказала Аня, — и знала, как проверить людей.
— Спасибо за психоанализ, — отмахнулась Таня, — ты вообще кто, чтобы нам тут читать мораль?
— Она хотя бы рядом была, — сказал Петя, не поднимая глаз.
После пяти часов работы стены медпункта приобрели цивильный вид. Медсестра, впечатленная, вышла с чашками чая на подносе.
— Ну, ребята, честно, не думала, что вы это осилите. Обычно такие приходят, делают пару фото и исчезают.
— Фотки еще сделаем, — пробурчала Таня, утирая лоб.
Аня подошла ближе, достала второй конверт и положила на стол.
— Что, опять? — в один голос простонали Петя и Владимир.
— Удивлены? — хмыкнула Катя, — ясно же, это только начало. Или вы рассчитывали, что наша смекалистая бабулечка на этом остановится?
— Может, это просто терапия? — пробормотал Петя, — семейная, через труд.
— Через труд — во двор бабушки, — прочитала Таня, — следующее задание: расчистить территорию, установить новую площадку для детей во дворе, чтобы имели где играть, а не кричали под окнами.
— Ну бабуля… — Петя в отчаянии схватился за голову, — это не бабушка — сержант в юбке. А че во дворе у этих детей нет родителей, мы то тут каким боком?
— А ты, кстати, качели-то умеешь собирать? — с усмешкой спросил Владимир.
— Откуда мне знать?! Я инженер, но не качельный!
— Отлично, инженер без инструментов, — усмехнулась жена, — все как всегда.
Работа заканчивалась, но конфликт только разгорался. Бабушкина игра начала вытаскивать наружу то, что годами прятали под улыбками. И впереди их ждал всего лишь второй уровень.
Вернувшись в город, семейство уже более коллективно решило, что второй тур квеста оставят на завтра. Поэтому грязные и уставшии, решили, что сначала надо набраться сил.
Утро следующего дня не сулило ничего хорошего.
— Вот и она, площадка имени Марии Ивановны, — вздохнула Таня, вылезая из машины , — кто бы мог подумать, что за квартиру в центре надо будет отрабатывать руками.
— Ну не руками же ты работаешь, — буркнул Петя, таща коробки, — у тебя как всегда слов больше, чем дела.
