Анна хлопает дверцей шкафчика, достаёт банку чая, ставит на стол чашки. В прихожей глухо хлопает дверь, Павел тащит два пакета, снимает ботинки, ставит покупки у стены.
— Опять матери? — Анна сдержанно смотрит на мужа, руки в полотенце.
— А что делать, — Павел вытаскивает из пакета пачку макарон, бросает на стол чек из аптеки.
— У неё пенсия, работа, всё есть. Почему мы снова половину зарплаты ей отдаём?
Павел кивает на телефон.
— Ты попробуй проживи на её пенсию. Хозяйка грозится снова цену поднять, лекарства кончились.
— Я тоже считаю, что у нас не всё прекрасно. Платёжки за квартиру висят, а ты…
Павел резко перебивает:
— Я не могу бросить мать.
Он развязывает узел пакета, достаёт лекарства, читает инструкции, откладывает одну коробку в сторону.
Анна долго смотрит, как он расставляет всё по местам, в воздухе пахнет луковой шелухой и аптекой.
Вечером Анна убирает со стола, складывает вилки в ящик.
— Паш, мне это не нравится. Твои родители только на тебя и рассчитывают. Мои давно всё сами решают, никто не просит ни копейки.
Павел ставит чашку под кран, запускает воду.
— Ты не понимаешь. Мама одна, кто ей ещё поможет?
— А мы? Мы тоже не из железа. Ты бы хоть подумал о нас.
Павел бросает тряпку на край раковины, тянется за курткой, но в этот момент на кухонном столе начинает вибрировать телефон.
— Мама, — Павел смотрит на экран, надевает куртку, берёт трубку и выходит на балкон.
Анна остаётся у раковины, смотрит вслед мужу, прижимает ладони к мокрому полотенцу.
— Мама, что случилось?
— Пашенька, мне бы хоть до конца месяца дожить… Хозяйка сегодня приходила, сказала, что если не заплачу, то ищи другое жильё…
— Мама, подожди, не паникуй. Я помогу, что-нибудь придумаю.
Анна слышит голоса сквозь стекло, приоткрывает окно.
— Мне уже неловко тебя тревожить, Паш. Ты и так всё на себе тащишь…
— Мам, хватит, не начинай. Завтра занесу деньги, не волнуйся.
Павел кладёт телефон, замирает, смотрит на улицу, вдыхает холод.
Анна выходит на балкон, опирается на перила.
— Мама, — коротко кивает Павел, — хозяйка предупредила, что нужно заплатить за жильё.
— Не знаю… Завтра заскочу к ней после работы, посмотрю, что там.
Утром Павел заходит в маленькую прихожую, мама — Тамара — убирает с пола сапоги, поправляет косынку.
— Привет, мам. Я тебе продукты привёз и лекарства, вот тут чек.
— Пашенька, не трать на меня так много, ты ведь и сам еле сводишь концы с концами…
— Мама, потом поговорим. С деньгами разберёмся, не переживай.
Тамара укладывает продукты, смотрит на сына, кивает:
Павел чинит кран на кухне, прочищает сифон под раковиной.
— Мама, я завтра опять зайду, если что — звони.
Вечером Анна проверяет баланс на карте, ищет в кошельке наличные, вытаскивает последнюю тысячу.
— Паша, у нас снова пусто на карте. Куда делись деньги?
— Были непредвиденные расходы, — Павел развязывает шарф, бросает его на полку.
— Да просто мелочи, ничего такого.
Он уходит в ванную, закрывает дверь, долго не выходит — за стеной журчит вода в трубах.
Через неделю Павел держит в руке телефон, слушает голос матери.
— Паш, у меня совсем спину прихватило, утром с кровати не встала. В аптеке мазь дорогая, таблетки закончились, а на работу выйти не могу. Всё думаю — что теперь делать, денег нет совсем…
— Ты сейчас как, сильно болит?
— Да всё тянет, ноги будто ватные. Лежу целый день, не знаю, как быть.
— Не переживай, мам, сейчас что-нибудь придумаем.
— Прости, что снова тебя беспокою…
— Всё нормально, мам, держись, я что-нибудь решу, хорошо?
Павел долго смотрит на выключенный экран, сжимает пальцы в кулак.
Поздно вечером Анна стоит у раковины, Павел возвращается с балкона.
— Мама слегла, спину сорвала, даже за продуктами выйти не может. Ей сейчас нельзя работать, хозяйка уже спрашивает про оплату, а денег нет. Я не могу её оставить одну, она поживёт у нас, пока не поправится и не решим, что делать дальше.
