— Я виноват, папа, — Николай опускает голову. — Мы нашли тогда золото. И… мама продала его, чтобы уехать.
Иван вдруг смеется — хрипло, надрывно:
— Золото… Чертово золото. Я его откопал еще до всей этой истории с Марией. Хотел Тане кольцо к двадцатилетию свадьбы подарить. А потом… потом всё закрутилось.
— Ты правда хотел бросить нас? Уехать с ней?
Иван долго молчит, глядя в окно на заснеженный двор.
— Не знаю, сынок. Честно — не знаю. Думал, что хотел. А как загремел на нары, понял — дурак был. Но поздно уже.
— Мама… — Николай запинается. — Она первое время письма твои ждала. Потом перестала.
— Да я сам перестал писать, — Иван трет лицо ладонями. — Гордыня. Думал, раз не отвечает, значит, не простила. А теперь… — он обводит рукой убогое жилище, — вот моя жизнь. Сторожую здесь дачи москвичей, которые раз в год приезжают. Огород держу.
— Поехали со мной, — вдруг говорит Николай. — В город. К нам.
— Нет, сынок. Поздно уже. Да и Тане твоей это ни к чему. Наверное, жизнь наладила.
— Одна она, — Николай смотрит отцу в глаза. — Работает на молокозаводе, квартиру снимает. Ольга в педагогический поступила. Я в автосервисе.
— Вот видишь, — Иван улыбается сквозь боль. — Справились без меня.
Город встречает их моросящим дождем. Иван нервничает, теребя потертую куртку. Николай ведет его по незнакомым улицам к типовой пятиэтажке.
— Может, предупредить надо было? — в сотый раз спрашивает Иван.
— Нет, — качает головой сын. — Иначе бы ты не решился, а она бы отказалась.
Они поднимаются на третий этаж. Николай звонит в дверь. Шаги за дверью, щелчок замка.
Татьяна замирает на пороге. В ее волосах серебрится седина, но глаза — все те же, что Иван помнил девять лет.
— Здравствуй, Таня, — он не знает, что еще сказать.
Она молчит, переводя взгляд с него на сына. Потом делает шаг назад, открывая дверь шире.
— Входите. Ужин как раз готов.
Сегодня им предстоит долгий разговор. Возможно, самый важный в их жизни. О прошлом, которое нельзя изменить. О золоте, которое давно потеряло свою ценность. О предательстве и прощении. О том, можно ли собрать заново то, что разбилось на осколки много лет назад.
За окном город живет своей жизнью, бесконечно далекой от умирающей деревни, где остались их тени — молодые, полные надежд и планов на будущее.
А настоящее — здесь, в тесной кухне типовой пятиэтажки, где Татьяна ставит на стол третью тарелку, а Иван боится поднять глаза, чтобы не увидеть в ее взгляде отказ.
— Ну что, — наконец произносит она, — рассказывай, как жил все эти годы.
И это начало — маленький, неуверенный шаг к чему-то, что еще не имеет названия. Возможно, к прощению. Возможно, к новой жизни. А может быть, просто к пониманию, что прошлое нельзя исправить, но можно принять — со всей его болью, ошибками и потерями.
Николай смотрит на родителей и впервые за много лет чувствует, что поступил правильно. Золото, которое когда-то разрушило их семью, давно истрачено. Но, может быть, его блеск все еще отражается где-то в глубине их сердец — как память о том, что было дорого, и как надежда на то, что еще может быть.
