Марина сидела напротив брата за маленьким кухонным столом. Он мешал ложечкой кофе, не поднимая глаз.
— Ну ты ж в курсе, отец нам с тобой оставил дом по наследству, — сказал Павел. — Завещание он написал ещё осенью, я у нотариуса был.
Марина нахмурилась. Поставила свою кружку на стол, не сделав ни глотка.
— В смысле «нам»? — переспросила она. — Он всегда говорил, что всё тебе оставит. Ты ведь сын.
— Ну, видимо, передумал, — пожал плечами Павел, с таким видом, будто всё это его не касается — словно речь идёт о чьей-то чужой семье. — Он же знал, что у нас с детьми тесно. А у тебя — квартира.
— Моя квартира в ипотеке, — сдержанно сказала Марина. — Я каждый месяц еле тяну. Ты же знаешь, как мне сейчас тяжело.
— Ну ты же одна, с одним ребёнком. Тебе проще. А у меня — трое! Ты вообще представляешь, как это — ютиться впятером в однушке, где дети уже друг на друге спят? — голос Павла зазвенел.
Марина медленно встала. Пошла к окну, не глядя на брата.
Павел чуть помолчал, потом тихо сказал:
— Ты бы могла оформить отказ. Ну… чтобы всё нам перешло. Нам это нужнее. Правда.
— Ты хочешь, чтобы я просто взяла и отказалась от своей части?
— Ну да, — сказал он. — Просто не вступай в наследство. Мы туда переедем. Детям раздолье, двор большой. Чего тебе с этим домом возиться?
— А то, что я весь последний год туда ездила, ухаживала, еду привозила, врачи, лекарства?.. — Она повернулась, и в голосе дрогнула злость. — А ты где был? Всё время «некогда»?
— Да ты чё начинаешь? Я работал! У меня семья. Мне не до этого было.
Марина молчала. В груди копилась боль. Она понимала: снова будет как всегда. Её уговорят, она уступит, все забудут.
Позже в тот же день она поехала к матери. Села на табуретку у кухонного стола. Мать мешала суп, будто ничего особенного не произошло.
— Мам, он хочет, чтобы я отказалась, — сказала Марина.
— Сказал, у них дети, им нужнее.
— Так и есть, — кивнула мать, не глядя. — Ты ведь с одним. У тебя квартира.
— В ипотеке. Я тяну одна. А дом — папин. Он сам так решил. Неужели это ничего не значит?
Мать вздохнула. Сняла кастрюлю с плиты.
— Помоги брату. Он тебе потом поможет. Вы же всегда были дружны. Зачем вам ругаться из-за этого?
— Он мне поможет, это шутка такая? — Марина посмотрела в лицо матери. — Я тоже не железная. Я тяну всё одна. Почему всегда так?
— Всё у тебя всегда по справедливости. Только почему тогда все на тебя обижаются? — Мать поставила кастрюлю на стол и вышла из кухни, будто сказав что-то само собой разумеющееся.
Марина вышла в слезах. Сын Дима ждал её у дома на детской площадке. Он ничего не спросил, просто взял за руку. Шли домой молча.
— Мам, а дедушка ведь хотел, чтобы вы не ссорились? — вдруг спросил он.
— Хотел, — ответила Марина, и голос у неё сорвался. — Но, видимо, не всё так просто.
На следующий день на работе она рассказала Тамаре — коллеге, с которой давно были близки.
