Квартира пахла апельсинами и лавандой. Мария только что закончила уборку и с удовольствием развалилась на сером диване — гордость ее ремонта. Под ногами — паркет, который она лично выбирала. Светильники — в минималистичном стиле, стены — в приглушённом сером с белыми молдингами. Всё, как она мечтала. Не дизайнеры, не Денис, никто — она. Каждый миллиметр этой квартиры был выстрадан.
Тут в прихожей щёлкнул замок.
— Привет, Маруся! — раздался бодрый голос мужа. — У нас новость. Мама на два месяца поживёт с нами. У неё там, ну… трубу прорвало и стены плесенью пошли. Строители сказали — всё всерьёз.
Мария приподнялась на локтях.
— У нас — это у кого?
— Ну, у нас с тобой, — Денис вошёл, улыбаясь. — Маруся, ну ты же не против? Всё равно у неё беда. Это ненадолго.
Сзади послышался топот и знакомое — слишком бодрое:
— А вот и я! — Галина Петровна влетела с чемоданом в руках и в резиновых калошах. — Ой, как у вас чистенько. Хотя ты, Маша, поаккуратнее с ароматизаторами. У меня на эту химию мигрень.
— Здравствуйте, — сквозь зубы произнесла Мария, чувствуя, как ей начинают чесаться руки от желания стереть это «чистенько» с её свежепомытого пола.
Два месяца, — звучало в голове, как приговор.
Прошла неделя. И, казалось, только неделя. Но в квартире будто поселился новый управляющий с ключами от всех комнат и мнением по каждому поводу.
Галина Петровна просыпалась в шесть утра и громко варила овсянку, оставляя на плите её до вечера. Включала «Пусть говорят» на полную и делала зарядку под комментарии Малахова.
Однажды Мария вышла с чашкой кофе и застыла: её серое покрывало из ИКЕА, с которым она возилась полдня, висело на балконе.
— Это что? — голос сорвался.
— Ой, да оно какое-то унылое. Я выстирала. Завтра повешу своё, с узором, тебе понравится, — ответила свекровь, помешивая кастрюлю на плите. — А плита у тебя ужасная. Газ сбивается. Надо бы поменять.
— Я её только осенью поставила, — Мария вцепилась в стол. — И плита, и покрывало, и квартира — мои. Вы вообще…
— Маш, — вмешался Денис, входя в кухню, — ну ты чего? Мама старается. У неё сейчас сложный период.
— А у меня что, курорт? — вскинулась Мария. — Я вообще-то работаю на удалёнке, и в моей же квартире не могу спокойно кофе попить!
Галина Петровна фыркнула:
— Работа… на удалёнке. Я вот в твои годы в роддоме по ночам дежурила и двух детей поднимала. А вы сейчас — кофе попить! Время найти надо на семью, а не на вот это всё…
Она кивнула на ноутбук.
— Да что вы вообще понимаете?! — сорвалась Мария. — Мне тридцать два. Я сама купила эту квартиру. Я сама делала тут ремонт. Это мой дом, а не санаторий!
— Сына моего ты забыла упомянуть, — прошипела Галина Петровна. — Он, между прочим, тоже живёт здесь.
— Да? И что? Он мне что, мебель помогал таскать? Или кредит оформлял?
— Маруся, хватит уже, — устало сказал Денис. — Ты несёшься на всех, как танк.
Она замерла. На секунду. И тут же рассмеялась.
— Танком ты, Дэн, назвал женщину, которая тебе крышу над головой дала? Ну, спасибо, родной.
Она вышла из кухни, хлопнув дверью. Правда, хлопнуть громко не вышло — установленные ею же доводчики мягко притянули дверь, как будто извиняясь за её гнев.
На следующий день Галина Петровна переставила мебель в спальне. «Для циркуляции энергии», — пояснила она.
