В последний день лета Валя сама поцеловала его. И сказала бабушке, что она вспомнила, что она Алина. Но больше ничего не помнит. Ничего.
Они дружили с первого класса. Вера и Алина, конечно, сидели вместе, а Наташа, словно верный оруженосец, одна, на парте позади них. Она, по сути, и была оруженосцем – бегала для них в столовую, занимать очередь, давала списывать домашку, приносила пакет со спортивкой из раздевалки и так далее. Где-то в классе пятом она попыталась вырваться из этого плена – несмотря на свое безмерное восхищение сестрами, которые походили друг на друга, словно две капли воды, ей захотелось, чтобы ее тоже замечали и слушали, а не как Вера и Алина, которые слова ей вставить без разрешения не давали. Тогда Наташа подсела к Алёне Рябушкиной и перестала провожать близнецов до дома.
Они сначала вроде как не поняли, что происходит, даже не заметили, что Наташа отсела. Но когда она отказалась бежать в столовую им за калачами (которые, между прочим, всегда покупала на свои деньги, потому что у Веры и Алины не было родителей, они жили с бабушкой, которая деньгами их не баловала, да и не могла особо), Алина сказала:
— Понятно, толстопузик сама все калачи решила съесть.
Сказала она это громко, что все услышали. Наташа тогда густо покраснела – она всегда была упитанной и не считала это большой проблемой, но из уст подруги это прозвучало обидно. Кто-то из девчонок засмеялся, а Павлик Петров повторил, истерически хохоча:
С того дня у Наташи началась другая жизнь. Весь класс обернулся против нее, даже Алёна в итоге отсела, потому что и ее стали обзывать заодно с Наташей. Однажды, когда Наташа возвращалась домой, две девочки из старших классов принялись пинать ее и громко смеяться, обзывая еще более обидными словами, чем одноклассники. Их отогнали Вера и Алина, которые непонятно как там оказались. Наташа тогда восхитилась тому, что они ничего не боятся. Но потом, спустя годы, она подумала: а не близнецы ли натравили этих девчонок на Наташу?
Они великодушно приняли ее обратно, но с одним условием: она всегда и во всем будет их слушаться. И Наташа слушалась. Изображала собаку, прыгая на носочках и высовывая язык, плевала в чай неугодной однокласснице, смеялась, когда они называли ее колобком. Она любила и ненавидела их. И страшно завидовала той близости, которая была между сестрами – она понимала, что никогда она не сможет занять место одной из них.
Когда она призналась им, что влюбилась в Семёна, Вера сказала, что он гадкий. А через неделю объявила, что они встречаются.
Этого Наташа уже не простила.
Не было никакого плана, все случайно получилось. Игорь всегда был без башки, а как вернулся с вахты, совсем с катушек слетел. Наташа как-то подслушала разговор мамы и тети Оли, матери Игоря. Оказалось, что тот состоял на учете в диспансере, его и в армию, поэтому не взяли, что-то не то с головой. Но сильно про это не говорили. И Наташа не говорила, наоборот, познакомила двоюродного брата с близнецами. А он взял и запал на Алину. Как он их различал, непонятно. Но прям слюнями исходил. И Наташа соврала ему, сказала, что Алина тоже его любит, просто цену себе набивает. Что нужно нажать на нее, силу проявить. Вот Игорь и проявил. Кто же знал, что Алина топиться пойдет.
Когда выяснилось, что Вера ничего не помнит, Наташа сказала Семёну, что Вера с братом ее переспала. И что она молчала до сих пор, потому что не хотела Семёна позорить и не хотела, чтобы на брата пальцем показывали. Ведь он не виноват, Вера сама ему к нему в постель залезла. «Они вообще со всеми спали, – сказала ему Наташа, – только строили из себя недотрог». Он расстроился, конечно, а она его утешала, ну, и так хорошо утешала, что все ее девичьи грезы стали явью.
И никто не виноват. Вера пыталась сестру спасти, но не успела. Игорь просто любил Алину, но и Вера на замену ему подошла. А Семён первоначально должен был принадлежать только ей.
Но почему тогда так тоскливо на душе? И почему каждую ночь ей снится Алина в белом платье?
