Я судорожно рассмеялась.
— Не обманывал?! Он десять лет позволял мне думать, что это наш дом!
— А ты сама спросила? — её голос был холоден, почти насмешлив.
— Ты когда-нибудь прямо спрашивала, чья это квартира? — она сложила руки на груди. — Или просто жила в своих иллюзиях?
Конечно, я спрашивала! В начале он говорил, что квартира от отца. Но потом… потом он отмалчивался, уходил от темы, уверял, что «это неважно, мы же семья».
— Это был его долг, сказать мне правду, — прошипела я.
— Долг? — свекровь фыркнула. — Лариса, ты прожила здесь десять лет, тебе никто ничего не должен.
Я встала, сжимая бумаги в руках.
— Нет, Татьяна Васильевна. Это вы мне должны.
Она чуть заметно прищурилась.
— И что ты собираешься делать?
Я хотела ответить, но вдруг внутри всё сжалось.
Эмоции захлестнули меня, будто я упала в холодную воду. Я чувствовала не только злость.
Я любила Андрея. Верила ему.
А он меня просто использовал.
Где-то в глубине души я знала: всё это — не просто хитрый план свекрови.
Андрей смотрел мне в глаза и врал.
Меня трясло от осознания.
Но одно я знала точно: я не дам им оставить меня ни с чем. Я им ещё покажу.
Я сидела на кухне, глядя в одну точку. В голове был туман.
А если я сейчас уйду – мне некуда?
Мысли метались, словно раненая птица, ударяясь о стены сознания. Всё, во что я верила, во что вкладывала силы и душу, оказалось ложью.
Я всегда думала, что у меня есть дом. Что у меня есть семья. Что Андрей – моя опора.
Но теперь, когда пелена спала, я увидела правду.
Я не была женой. Я была удобным приложением.
Я готовила, убирала, поддерживала уют, платила за комфорт, но всегда была чужой в этом доме.
Я думала, что живу своей жизнью.
Но разве это была моя жизнь?
Я подстраивалась под Андрея, старалась не конфликтовать. Я терпела его мать, закрывала глаза на её колкости.
Я боялась потерять брак.
Я боялась остаться одной.
Но вдруг внутри вспыхнула другая мысль: а была ли я когда-то не одна?
Разве в этом браке я не чувствовала себя на вторых ролях? Разве не жила по чужим правилам?
Разве у меня когда-то был выбор?
В груди закипало новое чувство. Оно было сильнее боли.
Я больше не позволю им распоряжаться моей жизнью.
И я не уйду с пустыми руками.
Я не сказала Андрею о найденных документах.
Я хотела. Хотела ворваться в гостиную, швырнуть бумаги на стол и закричать: «Объяснись!»
Но что-то меня остановило.
А если есть объяснение, о котором я не знаю?
Может, всё не так ужасно?
Вдруг Андрей сам не в курсе? Вдруг он действительно думал, что квартира его? Может, свекровь всё провернула за его спиной?
Я не хотела слышать его подтверждение.
Потому что если он скажет «да»…
Если он скажет, что всё знал…
То это убьёт остатки той любви, что ещё теплилась во мне.
Теперь я видела их поведение совсем иначе.
Когда я заходила в комнату, свекровь и Андрей замолкали.
— Что-то случилось? — спрашивала я, глядя в глаза Андрею.
— Нет, — он улыбался. — Просто говорили о делах.
Но я замечала, как свекровь бросает на него быстрый взгляд, как будто проверяя: не проболтался ли?
Она стала более внимательной.
— Лариса, ты сегодня рано с работы? — спросила она как-то вечером, когда я неожиданно вернулась домой.
— Да, — я смотрела на её напряжённое лицо.
— А что-то случилось?
Она хотела знать, почему я пришла раньше, чем они ожидали.
Теперь я понимала: они всё знали.
Я искала подтверждение — и находила его в мелочах.
Как-то ночью, когда я не могла уснуть, я услышала, как в гостиной тихо переговариваются Андрей и его мать.
Я осторожно вышла из спальни.
— Андрей, она ничего не понимает, не волнуйся, — шептала свекровь.
— Я знаю, но мне это не нравится, — ответил он.
Я прижалась к стене, сжимая пальцы в кулак.
Они ждали, что я рано или поздно уйду сама.
Но этого не случится.
Теперь, когда я знала правду, я уже не была той Ларисой, что терпела.
Я вошла в гостиную и встала перед Андреем, сжимая в руках документы.
— Нам нужно поговорить.
Он сидел на диване, лениво листая телефон. Услышав мой голос, поднял на меня глаза.
Я не ответила сразу. Просто бросила бумаги перед ним.
Он нахмурился, взял один лист, пробежался взглядом…
Я видела, как его челюсть напряглась, как пальцы сжали бумагу чуть сильнее, чем нужно.
— Это что? — ровно спросила я.
— Это документы на квартиру, Андрей. — Я говорила медленно, растягивая каждое слово, наслаждаясь тем, как он избегает моего взгляда.
— Ну и что? — наконец выдавил он.
Я почувствовала, как внутри взрывается что-то горячее, пульсирующее.
— «Ну и что»?! — мой голос дрожал не от слёз, а от злости. — Это значит, что квартира никогда не была твоей!
— Ну… — он пожал плечами, — она принадлежит маме. Но какая разница? Мы же семья.
Я рассмеялась. Горько. Звонко.
— Семья?! — Я шагнула ближе. — Ты позволил мне десять лет платить за этот дом! Ты позволил мне верить, что это наш дом!
— Лариса, ты сейчас на эмоциях…
— Да, на эмоциях! — я ткнула пальцем в документы. — Потому что мой «муж» всё это время меня использовал!
Андрей бросил бумаги на стол и встал.
— Что ты хочешь услышать?
Он вздохнул, провёл рукой по волосам.
Я почувствовала, как внутри что-то окончательно обрывается.
Он посмотрел мне в глаза.
Тишина накрыла нас тяжёлым одеялом.
— Потому что так было удобно.
— Лариса, — он говорил устало, будто я надоела ему этим разговором. — Ты хорошая хозяйка. Ты содержала дом, заботилась обо мне, вкладывала в эту квартиру. А что в этом плохого?
Я смотрела на него, как на незнакомца.
Я жила с этим человеком десять лет.
А он даже не считал, что сделал что-то не так.
— Значит, я просто… прислуга?
— Ну, не утрируй, — он усмехнулся.
И это стало последней каплей.
Я больше не буду его терпеть.
— Андрей, — мой голос стал ровным, даже холодным. — Собирай вещи.
— Ты мне больше не муж. А раз так… убирайся из моего дома.
Я наклонилась к нему, глядя прямо в глаза.
Я выпрямилась и улыбнулась.
Теперь игра началась по моим правилам.
Андрей встал, скрестил руки на груди и попытался сделать вид, что его не задели мои слова.
