Адвокат Андрея, молодой парень с залысинами, встал:
— Елена Петровна, вы взрослый дееспособный человек. Почему же вы не прочитали документы, которые подписывали?
— Я пыталась. Но без очков плохо вижу, а их забыла дома. И потом, я доверяла сыну. Разве это преступление — доверять собственному ребёнку?
В зале повисла тишина. Андрей смотрел в окно, сжав челюсти.
— У вас есть свидетели того, что вас торопили с подписанием? — спросил адвокат.
— Есть показания нотариуса, — вмешался Александр Павлович. — Она подтвердила, что процедура прошла очень быстро, и Елена Петровна выглядела растерянной.
Дальше всё было как в тумане. Вопросы, ответы, какие-то юридические термины. Я сидела и смотрела на Андрея. Мой мальчик. Которого я учила ходить, читать, которому объясняла, что такое хорошо и что такое плохо. Когда он стал таким?
— Мам, зачем ты это делаешь? — вдруг спросил он, повернувшись ко мне. — Мы же семья.
— Семья не обманывает, — ответила я. Громко, чётко, так, что все услышали. — Семья не отбирает последнее. Семья не заставляет мать чувствовать себя нахлебницей в собственном доме.
Судья ушла совещаться. Мы ждали в коридоре — порознь, не разговаривая. Димка, мой внук, был в школе. Хорошо, что его здесь нет.
Через час объявили решение. Отказ от приватизации признан недействительным. Квартира должна быть приватизирована на троих в равных долях.
Марина что-то яростно зашептала Андрею. Он отмахнулся, подошёл ко мне:
— Ты довольна? Разрушила семью?
— Я её не разрушила, сынок. Я просто перестала молчать.
Парк был почти пустым — будний день, середина сентября. Я сидела на лавочке, кормила голубей хлебными крошками. После суда прошло три месяца. Я переехала в съёмную однушку на окраине — небольшую, но свою. Андрей помог с переездом молча, Марина даже не вышла попрощаться.
Обернулась — Димка бежал по аллее, размахивая портфелем. За ним, не торопясь, шёл Андрей.
— Димочка, — я обняла внука, вдохнула запах его волос — шампунь с яблоком, как в детстве у Андрея.
— Бабушка, почему ты больше с нами не живёшь? Мама сказала, что ты нас предала.
Сердце сжалось. Что ответить ребёнку?
— Я никого не предавала, солнышко. Просто иногда взрослым нужно жить отдельно, чтобы лучше понимать друг друга.
Димка кивнул, не очень понимая, полез в портфель:
— Смотри, я пятёрку по математике получил!
Пока мы разглядывали тетрадку, Андрей стоял в стороне, курил. Потом подошёл, сел на край скамейки.
— Я думал, ты промолчишь. Как всегда.
Я посмотрела на него — седина уже пробивается в висках, морщины у глаз. Взрослый мужчина, а в глазах — растерянность мальчишки.
— Я тоже так думала. Но оказалось, что у меня есть голос. Просто я им долго не пользовалась.
— Марина говорит, нам нужно продавать квартиру и разъезжаться.
— Это ваше решение. Вы теперь сами решаете.
— Мы решили… Ты ведь тоже теперь решаешь. Твоя доля — твоё решение.
— Да, — согласилась я. — Моё. Знаешь, Андрюша, может, так и надо было. Чтобы каждый отвечал за себя.
Димка убежал к пруду, кормить уток. Мы сидели молча, смотрели на него. Осеннее солнце золотило воду, и в этом свете всё казалось теплее, мягче.
— Прости меня, мам, — вдруг сказал Андрей. Тихо, почти шёпотом.
Я взяла его руку, сжала. Холодные пальцы — всегда мёрз с детства.
— Я не держу зла, сынок. Но и жить по-старому не буду. Я научилась говорить «нет», научилась защищать себя. Поздно, но научилась.
— Может, не поздно? Может, ещё можно всё исправить?
— Не всё нужно исправлять. Иногда нужно просто принять и идти дальше. У меня есть квартира — пусть съёмная, но моя. Есть пенсия, подработка в библиотеке. Есть внук, который меня любит. И есть сын, который, надеюсь, когда-нибудь поймёт.
Андрей встал, позвал Димку. Они уходили, а я осталась сидеть. Голуби вернулись, требовательно ворковали. Я улыбнулась, достала остатки хлеба.
Странное дело — потеряв семью в привычном понимании, я впервые обрела себя. Ту себя, которая может сказать «нет», которая имеет право на собственное мнение, собственную жизнь. Пусть одинокую, пусть скромную, но свою.
Солнце садилось за деревья. Пора было домой. В мой дом, где никто не скажет, что я должна молчать. Где мой голос — это не помеха, а просто мой голос.
Я встала с лавочки, поправила шарф и пошла по аллее. Впереди была осень, зима, а потом — весна. И я буду встречать её в своей новой жизни. Той, которую выбрала сама.
Откройте для себя новое
