– Ничего ты не понимаешь! – вспылил Андрей. – У мамы была тяжелая жизнь. Развод, одиночество. Она поверила тебе, строила планы. А ты что? Играл в счастливую семью по выходным?
Николай опустил голову. Валентина положила руку на плечо сыну:
– Надо, мам! Кто-то же должен сказать правду. Ты слишком добрая.
Тишина повисла тяжелая, как грозовая туча. Наконец Николай поднял глаза:
– Я готов все исправить. Скажи, что делать, Валя.
– Я не знаю, – прошептала она. – Мне нужно время. Подумать.
Поезд в Арзамас везет правду
Электричка довезла Валентину до Арзамаса за два часа. Она ехала, глядя в окно на мелькающие поселки, и думала о том, зачем едет. Андрей был против:
– Мам, зачем тебе это? Ты и так все знаешь.
– Не все, – ответила она. – Я знаю факты. А хочу понять правду.
Адрес она переписала с тех банковских документов. Пятиэтажка на окраине, серая, со сколами на стенах. Подъезд пах кошками и сыростью. Второй этаж, квартира номер восемь.
Дверь открыла молодая женщина с уставшими глазами. За ее спиной носились двое детей – мальчик лет семи и девочка помладше.
– Вы ко мне? – удивилась женщина.
– Я… я Валентина. Друг вашего отца. Николая Петровича.
Лицо женщины изменилось. Сначала удивление, потом что-то вроде понимания.
– Проходите, – тихо сказала она.
Квартира была чистой, но бедной. Старая мебель, детские рисунки на стенах, стопка тетрадей на столе – Марина, видимо, проверяла работы.
– Садитесь, пожалуйста. Чай будете?
Они сидели напротив друг друга, две женщины, связанные одним мужчиной.
– Вы знаете про меня? – спросила Валентина.
– Папа рассказывал. Что у него… есть женщина. Что он счастлив.
– А вы знаете, что он мне говорил про вас?
– Наверное, ничего хорошего, – грустно улыбнулась Марина. – Папа всегда стыдится нас. Своих проблем.
– Он сказал, что разведен и живет один.
– Он разведен. С мамой они развелись пять лет назад. Но квартира оформлена на папу, ипотека на нем. Мама ушла, а мы с детьми остались. Папа не мог нас выгнать…
Валентина слушала, и сердце сжималось. Не от жалости к себе, а от понимания.
– Всегда. Даже когда у самого трудности. Я работаю в школе, получаю копейки. Без папы мы бы не выжили.
Младший ребенок подбежал к матери, прижался. Марина погладила его по голове.
– Валентина Михайловна, папа хороший. Просто он… он всю жизнь тянет на себе всех. Сначала нас с мамой, теперь нас с детьми. Он, наверное, боялся, что вы не захотите такого мужчину. С грузом.
– Он должен был сказать правду, – тихо произнесла Валентина.
– Должен был, – согласилась Марина. – Но знаете что? За все эти годы я не видела папу таким счастливым, как с вами. Он приезжает сюда, а глаза светятся. Рассказывает, как вы готовите, как заботитесь… Мы уже думали, что он никогда больше не будет счастлив.
Валентина встала, подошла к окну. Во дворе играли дети, обычная арзамасская жизнь. Николай тридцать лет прожил здесь, вырастил дочь, стал дедушкой. А она даже не знала об этом.
– Марина, а если бы он сказал мне все сразу… вы бы хотели, чтобы мы были вместе?
– Я бы хотела, чтобы папа был счастлив, – просто ответила та. – А с кем – это его дело.
Ультиматум под светом кухонной лампы
Валентина вернулась из Арзамаса поздно вечером. Николай ждал у ее подъезда, сидел на лавочке, курил. Увидев ее, встал, затушил сигарету.
– Ездила к Марине? – спросил он.
Они поднялись к ней домой. На кухне Валентина поставила чайник, достала чашки. Движения ее были медленными, обдуманными.
– И что она тебе рассказала?
– Все. То, что ты должен был рассказать сам четыре года назад.
